— И оно абсолютно неприятно, — напомнил Этто, — ведь оно нарушает все эстетические принципы.
Однако Второй Хранитель не хотел об этом и слышать.
— Абсолютному самосозерцанию непозволительно иметь иные свойства, кроме как быть абсолютным. Направленное только на себя, оно не что иное, как оно само. Вот в чем абсолют!
Открытие прямо-таки ошеломило картофельное привидение.
— Разве это не чудесно, — выкрикивал он, — как все теперь объясняется само собою? И все объясняется само собою оттого, что внутренний взгляд лишь тогда будет сам собою, когда он обращен сам в себя. Вот где абсолютный абсолют!
Второго Хранителя охватили ужаснейшие судороги, он рухнул на землю, но тут же вновь подпрыгнул и унесся прочь.
— Наверняка побежал к Верховному Хранителю, — решил Аз, — и если он свихнулся, нам стоит ожидать чего угодно. Посоветуюсь-ка я лучше со своим автоматом.
Аз распаковал рюкзак и ввел в машину задачу и необходимые данные, автомат со звонким довольным мурчанием рассчитал цифровую комбинацию, и Этто перенес ее на свою тросточку.
— Похоже, расчет средства для нашей защиты машину позабавил, — заключил Аз.
— И все же я использую его только в чрезвычайной ситуации, — подчеркнул Этто, — мы же не знаем, что за средство рассчитал автомат.
Вместо чрезвычайной ситуации появились с дюжину картофельных привидений. Земляне узнали Верховного, а также Первого и Второго Хранителей; остальные, видимо, тоже занимали хранительные должности. Они окружили Этто с Азом и взволнованно размахивали конечностями. Поскольку они, кажется, не имели в виду ничего худого, Аз снова застегнул свой рюкзак и присел на него.
— Вы оказали нам огромную услугу, — сказал Верховный Хранитель, обращаясь к Этто. — Благодаря вам мы обрели абсолютное самосозерцание. Тем не менее, мы не можем подарить вам жизнь, табу это запрещает; но поскольку оно ничего не говорит о том, когда вы должны умереть, мы приняли решение предать вас смерти незадолго перед вашей кончиной. Большего за сослуженную вами службу мы сделать для вас не можем.
— Что же, — воскликнул Аз, — это означает, что мы должны провести остаток жизни до самого «незадолго перед кончиной» на этой планете?
— Так уже решено, — объявил Верховный Хранитель, — а если вы послужите нам чем-то подобным еще, вы даже сможете быть назначены Хранителями.
— Стало быть, — подытожил суть Аз, — вы сразу нас не приканчиваете только потому, что мы можем еще долго вам послужить. Но ничего из этого не выйдет, выкинь это из головы!
— Все решено, — повторил Верховный Хранитель. — Для начала Второй Хранитель продолжит исследовать вас. А там посмотрим.
Верховное картофельное привидение отвернулось и зашагало прочь, остальные последовали за ним. Остался один Второй Хранитель. Но вместо того, чтобы вернуться к внутреннему зрению, он стал подробно расспрашивать откуда родом звездные путники и что они намерены делать; видимо, получил соответствующие указания от Верховного Хранителя. И мало-помалу выяснилось, что Второго Хранителя интересует не только самосозерцание. Когда он узнал о солнце, луне и звездах, ветре и погоде, молнии и громе, льде и снеге и всех природных явлениях, которых он никогда не видал и о которых не слыхал, то явственно разволновался. Жители этой планеты не знали даже дождя, здешние растения питала искусственно поддерживаемая влажность; поэтому Хранитель не мог понять, что хорошего в дожде. Однако это не помешало ему особенно заинтересоваться именно этим природным явлением; и когда Этто заговорил о зонтиках, картофельное привидение пришло в восторг прямо-таки как ребенок.
Одержимые зонтиками
— Хочу зонтик! — выкрикивал Хранитель. — Дайте мне зонтик, и вы получите за него все, что хотите!
— Можно обсудить, — сказал Этто и бросил на Аза многозначительный взгляд, — однако зонтик работает только на внешней стороне планеты.
— На внешней стороне! — испуганно воскликнул Хранитель. — Но почему не тут?
— С зонтами, — твердо заявил Этто, — ходят только по наружной стороне планеты.
— Но как же табу! — воскликнул Хранитель, от страха подрагивая руками и ногами.
— Табу не помешало нам войти, значит, и выйти нам оно не помешает.
— Но ведь за это грозит смерть, — не сдавалось картофельное привидение.
— Но не раньше, чем незадолго до кончины, — возразил Этто, — уж для тех, кто достойно послужил — совершенно точно. Например, минута до кончины как раз вполне «незадолго». Отдать одну минуту жизни за один зонтик, это не слишком много?