— Как, — воскликнул Готтхельф, — это вы виноваты в том, что часть нашего неба вдруг совершенно переменилась?
— Ну да, — смущенно сказал Аз, — хотя «совершенно переменилась» — пожалуй, легкое преувеличение.
— А звезда? Что вы сделали с пропавшей звездой?
— С планетой-то? Мы ее пока придержали на черный день, — объяснил Аз, — глядишь, где-нибудь и пригодится.
— Вы обязаны немедленно восстановить прежний порядок, — закричал Готтхельф, — а не то мы умрем!
— Забавные вы еретики, как я погляжу, — заметил Аз. — Я-то всегда думал, что еретики обожают бороться со старыми порядками. Но ладно, как хотите, только говорите об этом с гроссмейстером, а я всего лишь его помощник.
Этто стоял за кафедрой и поглядывал на ряды церковных скамей. Кажется, что-то ему в них не нравилось. Он раздумывал, подперев рукой подбородок.
— Где счетный автомат? — воззвал он.
— Я на нем сижу, — откликнулся Аз.
Тем временем Готтхельф пообщался с другими еретиками, и теперь они вместе окружили кафедру.
— Гроссмейстер, — воскликнул Готтхельф, — вы должны немедленно вернуть все как было. И если вы не сделаете этого добровольно, мы применим силу!
— Насилие? — Этто неодобрительно покачал головой. — Насилие неэстетично. Подумайте о другом подходе.
— Речь идет о нашей жизни, — растолковал Готтхельф.
Этто спустился из-за кафедры, оглядел еретиков одного за другим и похлопал по груди Готтхельфа тросточкой.
— Что я должен вернуть как было?
— Небо, — сказал Готтхельф. — Древневерцы утверждают, что перемены в небе предвещают несчастья, и единственный способ их предотвратить — это убить всех еретиков.
— А что говорит наука?
— Наука? — с удивлением переспросил Готтхельф.
— Астрономы, космологи и тому подобное, — пояснил Этто.
— У них в голове сейчас такая же путаница, как и в небе, — сказал Готтхельф, — от них совсем не приходится ждать помощи.
— Посмотрим, — сказал Этто. — До той поры вы остаетесь в церкви.
— А что, если древневерцы вернутся и нас здесь найдут?
— Они вас не найдут, — сказал Этто, — мы натянем вокруг церкви полупроницаемое поле.
— Что натянете?
— Поле, пропускающее в одну сторону, — объяснил Этто, — выйти отсюда может любой, но войти сюда — никто. Идем, Аз, мне нужно потолковать с учеными!
Нап взвалил свой рюкзак на спину и поплелся вслед за шефом. Перед церковью Этто потыкал пальцами в цифровую шкалу на трости и, нажав на пусковую кнопку, покрутил тростью в воздухе.
— Я, конечно, полагаю, — сказал он Азу, — что правильно запомнил комбинацию, но будет лучше, если ты проверишь.
Аз Нап отступил несколько шагов назад, чтобы было место для хорошего разгона, и побежал к церкви. Не успел он ее достичь, как был отброшен назад невидимой стеной и грохнулся на задницу. Аз громко охнул, поправил рюкзак, утер лоб и сказал: «Комбинация правильная».
— Я редко ошибаюсь, — объявил Этто, — но все может статься.
Засим он огляделся и, не видя ничего похожего на научное заведение, велел помощнику воспользоваться своим искусственным органом слуха. Вскоре Аз расслышал множество перебивающих друг друга голосов, звучащих с теми интонациями, какие способна выработать одна лишь многолетняя академическая практика. Аз удостоверился, что точно определил направление, откуда они доносились, и повел шефа. Идти было недалеко. Уже через несколько улиц им встретился большой парк, посреди которого располагалась Академия. Поскольку никто не прислушался к их стуку, а незваными войти они не могли оттого, что дверь была заперта, Этто снова пробежался пальцами по трости. Но на этот раз он, должно быть, все же ошибся, потому что, когда он нажал разблокирующую кнопку и указал наконечником трости на дверь, створки спрыгнули с петель и упорхнули в небо. Этто, покачивая головой, наблюдал за ними, пока они не исчезли в ближайшем облаке.
— Давно не открывал закрытых дверей, — признал он, — в следующий раз нам стоит положиться на автомат, у него память лучше.
— Хоть буду его не зря с собой таскать, — отозвался Аз.
Этто вошел в здание и взобрался по широкой лестнице. Теперь, слыша гул голосов собственными ушами, он без труда нашел конференц-зал, где упражнялись в речах академики. На сей раз дверь не была заперта. Гроссмейстер собственноручно распахнул ее и увидел длинную дорожку, ведущую прямо к столу президиума. Слева и справа от прохода сидели сотни четыре дико жестикулирующих и перекрикивающих друг друга ученых. Этто взглядом скомандовал стоящему за ним Азу следовать за собой и, помахивая магистерской тросточкой, зашагал по проходу к президиуму. Аз послушно шел сзади, согнувшись под тяжестью рюкзака на спине. Увидав две диковинные фигуры, ученые потеряли дар речи. Неистовые крики сменились глубоким молчанием, и посреди этого немыслимого молчания шагали Этто с Азом, словно имели на то полное, само собой разумеющееся право. Достигнув президиума, Великий Магистр без околичностей шагнул за кафедру, а Аз уселся на свой рюкзак рядом с ним.