<tab>— Оставайтесь там! — Когда же посмотрел на хозяина кабинета, тёмные глаза излучали доброту и восторг одновременно. — Ну, здравствуйте! Давно нужно было познакомиться со знаменитым земляком. Я прочитал почти все ваши книги. Увлекательно! — он протянул руку для приветствия, — Горинов Андрон Анатольевич, простой бизнесмен.
<tab>— Ой ли! Такой простой? — поддержал бодрый тон Семён и пожал гостю руку. — Наслышан о вас, наслышан. Для города многое сделали. Присаживайтесь, у меня тут, конечно, не хоромы, но вот как-то так… привык к такой обстановке… Попрошу Полиночку кофе нам сварганить…
<tab>— Не стоит. Я, собственно, надеялся поговорить с вами о вашем брате.
<tab>— А что с ним? — играл дурачка писатель.
<tab>— А с ним то, что он недобросовестный работник. Я его нанял, а он исчез. Нехорошо, — и это такое литературное слово «нехорошо» прозвучало у Андрона почти нецензурно, как будто клинок из ножен выхлестнулся: ш-ш-о… Андрон не стал присаживаться на табуреточку Полины, что ему радушно предложили. Он подошёл к окну и полуприсел на подоконник. Харизматичен. Семён подумал, что фотографии всё-таки жалкие отпечатки лица, не способные передать силу, угрозу и какой-то запах власти, исходящий от этого черноволосого мужчины. Андрон был безупречно одет, начисто выбрит, с запястья свисала нить яшмовых чёток, и только пальцы, теребившие эти грязно-зелёные бусины, выдавали нервы визитёра. Мимика расслаблена, речь спокойна, поза вальяжна. — Где ваш брат, Семён Рафаилович?
<tab>— Он за границей, отдыхает. А про ваш контракт он сказал, что что-то там сорвалось. И человек, на которого он думал, оказался не тем.
<tab>Андрон улыбнулся.
<tab>— Он уехал в Сардинию? А с кем?
<tab>Семён поёжился от географического названия.
<tab>— С моим старшим сыном, — соврал вдруг Семён. И сразу пожалел об этом, ладони вспотели, ощущение опасности выросло многократно. «Глупо», — подумал он.
<tab>— А у меня другие сведения. Ваш старший сын на Сардинии уже пару месяцев с матерью и младшим братом отдыхает. А Сергей Рафаилович сейчас с неким Давидом Лёвеном. По поддельным паспортам, что ли, они границу пересекали? Если бы они рыпнулись через таможню, то я бы знал. Кто этот Давид?
<tab>— Это друг Сергея. Он бы не хотел распространяться об этом. Его личная жизнь никого не должна интересовать, вас в том числе.
<tab>— Даже так! Его личная жизнь меня не интересует. А вот жизнь этого Давида — мой кровный, давний интерес, — Андрон улыбнулся ещё шире и отвернулся в окно. — Недооценил я сучёнка… Соблазнил, значит, спеца-молодца. Ваш брат не выполнил контракт…
<tab>— А по условиям контракта он не может покидать территорию страны, не может просто съездить отдохнуть во время своих поисков?
<tab>— Нет, такого условия там нет. Да и мы с вами понимаем, что он здесь, в России. Но он по условиям контракта обязался в случае нахождения объекта, во-первых, предоставить полную, достоверную информацию. Во-вторых, предоставить сам объект. Имел право распорядиться только одним документом. И это тоже прописано в условиях.
<tab>— Возможно, он не нашёл.
<tab>— Нашёл, и вы знаете это. Я это понял по его последнему визиту в С. Нёс какую-то ерунду, противоречил сам себе. А потом мне доложили, что подкопана одна интересная для меня могила, а нанятый мной господин Безуглый покинул родной город с каким-то молодым человеком. Самолётом. Сразу же выяснили имя этого юноши. Опа! А это тот самый подозреваемый. Пришлось ехать в Москву. Искать чёртов паб. И тут сюрприз: нужный нам человечек день назад уволился. Сергей на телефонные звонки не отвечает. Исчезли. Где же они?
<tab>— Я не знаю. Сергей сказал, что хочет отдохнуть.
<tab>— И вы с ним не на связи?
<tab>— Он не отвечает мне так же, как и вам.
<tab>— Дивно! А я думал, что он мне захочет хотя бы посылочку прислать… Три дня назад мой конкурент по выборам — Архаров — имел мне сказать, что получил важную посылку. Документ бог знает какой давности. Бумажка, конечно, силы сейчас как бы и не имеет, но мужику неприятственно. Он даже снял свою кандидатуру с предвыборной гонки. Ему, значит, прислали… а мне?
<tab>— Я об этом ничего не знаю.
<tab>— Зато я знаю. Передайте брату следующее: я, в принципе, готов увеличить его гонорар за документ и за мальчишку. Я сам бы сделал так, как он, я чту чужие материальные интересы. У него есть две недели, после которых этот самый Давид должен явиться ко мне с похищенными документами, причём сделать это тихо, без участия общественности. Но… если он намерен использовать СМИ, публиковать там чьи бы то ни было воспоминания, обвинения, а тем более обнародовать документ, чтобы навредить мне, если он надеется, что у меня до него руки коротки при этом, то пусть знает: проигранные выборы — всего лишь проигранные выборы, потрепать мне нервы — это тоже как-то мелко и проходящее, а вот мама… — Андрон развернулся к Семёну с лучезарной улыбкой. — Мама уже немолода. Её беречь нужно! Вот у моего отца приключился инсульт пять лет назад. Возраст! Надо беречься! Я отправил вашу маму в санаторий на три недели. И жду документов!
<tab>Семён соскочил с побелевшим лицом, кинулся к лощёному цинику, что так спокойно угрожал их семье, схватился за лацканы его модного плаща:
<tab>— Ты! Ты, ублюдок… если с матерью что-то…
<tab>— Тс-с-с… У меня здесь охрана! Руки уберите! Они ещё понадобятся нашей расейской литературе. С Галиной Семёновной всё хорошо! Уверяю! И у меня нет никаких причин желать ей зла, ни ей, ни вам лично. Поэтому просто дозвонитесь до брата, — Андрон с силой оттолкнул от себя растерянного писателя, он спокойно подошёл к столу и, опершись на него, стал рассматривать фотографии на стене. — Тем более документом этим они не могут воспользоваться напрямую, им никто со счетов денег не даст. Пусть просто вернёт мне документ и сучёнка. О! Я знаю, это режиссёр Мостицкий. Это у вас здесь лица для нового романа? Здорово… Интересно. Так… какое лицо… Вот значит, каким ты стал! Давид. И имя-то какое! Героическое.
<tab>— Это польская топ-модель Боровец, — прошептал Семён.
<tab>— Этот да… А вот этот нет! — Он по-хозяйски оторвал фотографию, на которой Давид выходил из паба. — Вас вдохновляет это лицо? Или почему это здесь висит? Из уважения к братскому выбору? Я позаимствую у вас этот снимок… О чём ваш новый роман?
<tab>— Иди-ка ты на хуй! — справился с собой Семён.
<tab>— Хорошо, я пойду. Не переживайте так сильно! Вы, главное, доходчиво до Сергея донесите всё это. Через три недели голосование, и я за это время не жду никаких сюрпризов ни от своего братца, ни от своего наёмного работника. Я намерен стать мэром.
<tab>— Ты насильник, ворюга, да ещё и убийца. Для полной палитры как раз поста повыше не хватает, — тихо, но жёстко ответил Семён.
<tab>— Ладно! Мне пора. Приятно было познакомиться, — Андрон направился к двери, но вдруг остановился, вернулся и пристально посмотрел в лицо писателю: — А собственно, почему вы поверили этому пацану? Он вам врал. Артистично и изощрённо. Я уверен, выдавливал слезу и заставлял хвататься за горло. Он может, он всегда был неплохим сказочником. Где доказательства его словам? Мои слова против его. Моя репутация против его.
<tab>— Его слабость против твоей силы. Вот и все доказательства.
<tab>— Слабый всегда прав? Гнусная мораль! Да и его слабость вами преувеличена. Он был сильнее меня. Единственный, кто был сильнее меня. Он меня практически сломал тогда. Он, а не я. Так что моя слабость против его силы! Всё, ауфидерзеен! Звоните, пишите, шлите открытки! — Он стремительно вышел вон, кивнув своим шавкам.
<tab>Корректорша Полина робко заглянула в комнату.
<tab>— Семён Рафаилович, мы ещё будем сегодня работать?