Однажды у нас в подразделении очередной шамнаш растянулся на несколько часов. Температура воздуха — за сорок. Вода во флягах кончилась, всем мучительно хочется пить. На просьбу дать нам возможность набрать воды сержант отвечает отказом. Кое-как шамнаш в конце концов завершили. На следующий день мы, всего лишь после двух месяцев службы, как говорится, без году неделя в армии, набравшись смелости, поговорили с сержантом:
— Ты можешь нас гонять, будить посреди ночи, подвергать испытаниям, мы к этому готовы. Но человек без воды жить не может. В чем смысл не позволять нам набрать воды?
Сержант какое-то время молчал, обдумывая ответ, а нам в ожидании его реакции было немного не по себе. И вот что мы услышали:
— Вы абсолютно правы. Я хочу перед вами извиниться и обещаю, что впредь такого не повторится, — искренне и тихо сказал наконец он, глядя нам в глаза.
Второй подобный случай произошел, когда мы в составе подразделения проходили антитеррористический курс Лютар, длившийся месяц. Каждый день мы по 8 часов проводили в тире, тренируясь в стрельбе из пистолетов и автоматов. Мишени располагались на огромных ящиках, которые мы должны были сами выставить на нужном расстоянии от огневого рубежа. В первый же день тренировки инструктор (мадрих) приказал нам отнести эти ящики на пятьдесят метров в сторону и вернуться за семнадцать секунд — задача не из легких. Мы долго бегали, но, в конце концов, уложились в заданное время. Тем не менее, мадрих посчитал, что это слишком легко, и приказал сделать то же самое, но… с набранной в рот водой. Дышать можно было только носом. Попробуйте это сделать, когда тащишь, да еще и на бегу, огромный ящик, сердце бешено колотится в груди, а легкие жадно всасывают воздух. Как можно больше воздуха! После тренировки мы рассказали об этом нашему офицеру Лютану. Смысла в таком задании мы не видели. Человек без воздуха не может бегать, таскать ящики и выполнять другую тяжелую работу. Лютан пообещал, что этот мадрих нас тренировать не будет. И действительно, больше мы его не видели.
И еще одна история. После демобилизации я проходил резервистскую службу на блокпосте, через который проезжали граждане палестинских территорий, чтобы попасть в Израиль. Однажды я услышал, как один из израильских солдат грубо разговаривал с палестинским водителем. Я подошел к его офицеру и потребовал, чтобы тот наказал своего подчиненного, или же я лично пожалуюсь вышестоящему начальству. Офицеру, как выяснилось, подобное поведение солдата было так же неприятно, как и мне. Нельзя унижать достоинство другого человека, даже если он принадлежит к тем, кто враждебен твоему государству, ведь ты унижаешь и себя, а свою страну, которую ты в данном случае представляешь, ставишь на один уровень с теми, кто не соблюдает закон. Этим поступком ты роняешь авторитет Израиля.
Вот, наверное, и все, что я хотел рассказать о шамнаше — немного жестком, но очень эффективном способе воспитания солдат в израильской армии.
Наби Муса
Ни для кого не секрет, что часто бывшие сослуживцы на гражданке становятся лучшими друзьями. Подобные воспоминания есть и у одноклассников, и у однокурсников. Однако именно армейские трудности очень сближают людей, которые к тому же находятся вместе практически круглосуточно, учатся и выполняют общую тяжелую и порой опасную работу. И, когда друг в тяжелом марш-броске дал тебе глотнуть воды из своей фляги, это вызывает намного больше эмоций, чем когда в школе товарищ дал тебе списать задачку.
Расскажу о недельном эпизоде из моей службы. Эта неделя настолько врезалась в память всех моих сослуживцев, что даже сейчас, спустя много лет, стоит произнести в нашем кругу: «А помнишь Наби Муса?» — и у всех мурашки бегут по коже. Наби Муса — это как пароль для посвященных, как черта, отделяющая тех, кто это прошел, от всех остальных.
В ЦАХАЛ есть подразделение Сайерет Голани — специальная разведрота. Для тренировки тиронов (новобранцев) из этого подразделения создана так называемая территория Шетах Меа — «территория сто». Здесь будущие бойцы Голани проводят всего неделю. Но какую! В ЦАХАЛ даже есть поговорка: «Начальник Генерального штаба не слышит, Бог не знает — добро пожаловать на территорию сто». Так и есть, наверное: там с солдатами делают такое, что самому главному генералу лучше не слышать, а Богу лучше не знать.