Он выполнил все именно так, как я видела "глазами души"! Выполнил через пару секунд - едва ли не ступил на крылечко с той ноги, с какой я задумала. Что он мог понять в моей бредовой, с точки зрения нормальной собаки, фразе? "Прочитай"? "Написано"? Как бы я ни преувеличивала мыслительные способности и таланты своего любимца, на такие натяжки даже я не способна. Я точно знаю: он "поймал" тот образ, который я так хорошо увидела, когда произносила эти слова.
Бог мой, сколько же раз мы с ним пользовались этим в нашей совместной работе! Представляю, как потешались над нами пассажиры троллейбуса, в котором мы ехали как-то на занятие с молоденькой и трусливенькой овчаркой. По пути я наставляла Черного:
- Сегодня ты не имеешь права ни за что ее наказывать. Сделает правильно - похвали. Ошибется - не обращай внимания. И учти: сделаешь не так, не будешь больше со мной работать! - Это, знаю по опыту, самая сильная угроза для моего самоуверенного пса.
На занятии он вел себя так, что я то и дело вспоминала знаменитую пьесу, написанную Жаном Кокто для Эдит Пиаф. Называется она "Равнодушный красавец", и герой, хотя и присутствует на сцене, ни единым словом не отвечает на истерику отчаявшейся в своей любви женщины. А когда вредная девчонка, осмелев, принялась прикусывать его за хвост, он только отводил свою красу и гордость из ее зубов. Хозяин собаки изумлялся:
- Скажите, а он вообще замечает, что она делает?
Я отвечала:
- А почему бы иначе он лизнул ее в морду, когда она правильно с ним поздоровалась?
Таков мой Рольф - первая и лучшая на свете собака-наставник!
Любовь в нагрузку
Вы давно не перечитывали Джерома К. Джерома? Помните? Ну конечно же, Монморанси! Цитировать не стану, если забыли, лучше перечитать.
Но могу со всей ответственностью подтвердить: фокстерьеров Джером знал не понаслышке. Так же, впрочем, как и Саша Черный, сочинивший очаровательный "Дневник фокса Микки". А Владимир Александрович Калинин, один из опытнейших наших экспертов, много лет специализирующийся на терьерах, при мне, развеселившись, диктовал секретарю ринга на выставке описание фокса: "Глаза типичные, наглые... хотя этого писать не нужно. Характер породный, сволочной... нет, этого, пожалуй, тоже не пишите!".
Только это не про мою Бамби. Скорее, про ее внучонка, Ларса Гиль Эстель. Нет-нет, и характер породный, и глаза типичные. Но такой она становится с чужими людьми и собаками - спасайся, кто может! А со мной - сама любовь и нежность.
Попала она ко мне почти что против моей воли. Наш приятель, Лешка Попов, тот самый, кто обучал Рольфа всем премудростям розыскной службы, навязал мне ее путем нехитрой интриги. Бамби - дочь его фоксихи Дашки, и он влюбился в этого щенка, как всякий нормальный заводчик влюбляется в кого-нибудь из каждого помета. Все щенки ушли обычным путем, но Бамби дожидалась, пока Лешка сосватает ее мне.
Почти вырастив Рольфа и успев понять, что овчарка - собака не женская, я к тому времени втайне возмечтала о собаке для себя, о подружке и радости. Совсем недавно я узнала, что фоксы, с точки зрения астрологии, порода-Овен, а стало быть, для меня - Овна - лучшего варианта и быть не могло. Фоксы нравились мне с давних лет, и не только в память о джеромовском Монморанси. Они всегда подкупали меня своей неподражаемой деловитостью, азартом и самоотдачей во всем, что они делают. Муж мой иногда, желая меня подразнить, объясняет это тем, что извилина в фоксячьем плоском лобике одна и совсем коротенькая, вот другие мысли и вынуждены убраться восвояси. Хотя, смею вас уверить, всерьез он так не считает.
Но взять сучку к почти взрослому кобелю! Да и не решилась я пока, и муж резко против. Денег, чтоб расплатиться за щенка, нет и до осени не предвидится. Словом, возражений было предостаточно. Я держалась месяц.
Атака следовала за атакой. Я сломалась на откровенном шантаже: "Не возьмешь девчонку - усыплю!". Ясно, что усыпить девчонку у Лешки рука бы не поднялась, только рассуждать здраво я уже перестала. Разум разумом, но к этому моменту я уже взяла щенка на руки - и не могла, не могла от него отказаться! Уломали совместными усилиями и мужа.
Помню, как счастлив был Черный, когда мы несли крошечную Бамби домой. Он забегал вперед меня на улице, он приподнимался на задние лапы, принюхиваясь к пригревшейся у меня на груди девчонке. Дома он не отходил от нее ни на шаг, предварительно серьезно вразумив кошку: к щенку соваться нечего, нянчить младенца он намерен сам! Рольф брал крохотную фоксячью головенку в страшную свою пасть - ему было уже одиннадцать месяцев, и пасть достигла вполне солидных размеров, - и я замирала в ужасе, отчетливо понимая, что стоит ему на секунду свести свои клыкастые челюсти и...
...Так он нянчит свою ушибленную или порезанную лапу. Так же выражает и свои лучшие чувства ко мне (и ни с кем другим этого не делает!) в минуты величайшей нежности. Он берет в пасть мою руку, едва-едва касаясь зубами кожи, тепло дыша и легонько подталкивая снизу нежно-упругим языком. И глаза делаются совершенно масляными от счастья.
Короче говоря, Бамби осталась жива и здорова. Я только потом, намного позже, узнала, что язык и пасть собаки - столь же мощный источник животворного биополевого воздействия, как и руки целителя. И неизвестно еще, ч_т_о благотворнее, хотя точно известно, ч_т_о древнее.
Была она крошечная, выщипанная, как и полагается настоящему фоксу, до розовой кожи, а на дворе начало мая, погода еще совсем холодная, но отопление в доме уже отключено. Вот и жила малютка преимущественно у меня на груди, а ночью спала у меня же под бочком. Все по Вертинскому: "И залезли мне в душу девчонки, как котята в чужую кровать!". Я частенько вспоминала и теперь вспоминаю эту строчку, когда думаю о своих фоксах.
Как она ухитрилась до такой степени влюбить меня в себя - сама диву даюсь! Однако у фоксов есть на то свои способы. Это тоже одно из породных свойств: кто их держал, тот редко меняет породу, а уж любовь к ним сохраняет на всю жизнь. Были случаи, когда ко мне и к моим девочкам люди бросались с другой стороны улицы, выскакивали из машины - только для того, чтобы поговорить о любимой породе.
Ревность прорезалась у Черного день эдак на третий. Тогда я впервые заметила эту его черту - вначале он бурно радуется вновь возникшей компании, но через пару дней ему вдруг приходит в голову, что его любить теперь будет некому. И он, истый рыцарь по натуре, как бы стушевывается, добровольно отходит на второй план, уступая любимую хозяйку более слабому существу, кому нужнее тепло и ласка. Только валяется часами на диване в характерной своей позе глубочайшего отречения - передние лапы свешены с края дивана вниз, а голова, печально поникшая, лежит между ними. И столько благородной молчаливой скорби и тоски во всем его несчастном облике, что хочешь - не хочешь, а бросишься утешать.
Я присела на пол у дивана, обняла уже окрепшую шею. Я шептала ему, что он у меня - самый родной и любимый, что никакая Бамби меня у него не отнимет. Правда, он и сам знал, что любовь к другой собаке, так же, как и любовь к ребенку, ни у кого ничего не отнимает. Им, стайным, к большой семье со всеми ее особенностями не привыкать, и не в том дело, что он чувствовал себя обделенным. Ему просто хотелось услышать это от меня, убедиться, что я тоже понимаю. И я, не стесняясь, рассказывала ему, как я его люблю. Только ведь маленькой тоже нужна хозяйка, родной! Она ведь такая крошечка, ей не прожить без нашей с тобой общей заботы и ласки. Ну, пожалуйста, милый, поделись мною с ней, мы ведь можем дружить все вместе, семьей, правда?