Он посмотрел вопросительно, и она согласно кивнула головой, да, мол, взрослые, и да, можем.
– Тогда я скажу вам всё как есть, – продолжил он довольно решительно. – Я очень хочу лечь с вами в постель. Мне хочется вашего тела, вашей нежности. И хочется, чтобы вы сами, по доброй воле отдались мне.
Ангелина опустила тёмные длинные ресницы, щёки её порозовели. Однако она взяла себя в руки и открыто посмотрела ему в лицо. В её дымчатых глазах появилось непонятное ему выражение, но слова были вполне откровенны.
– Вы очень интересный мужчина, Дмитрий Александрович, – начала она, – и любая женщина охотно согласится удовлетворить ваше желание, если, конечно, к этому нет никаких препятствий. Я – не исключение. И нет ничего такого, что помешало бы мне быть с вами.
Он обрадовано взглянул на неё и потянулся к ней руками. Они встали, и он прижал к себе женское тело. Провёл рукой по высокой упругой груди, потом прижал и подтянул к себе округлые ягодицы – и почувствовал, как в крови разгорается маленький костёр.
– Я хочу тебя там, на земле, возле ручья, Лина, – хрипло пробормотал он, и, схватив из домика одеяло, потянул её за собой под зеленую крону летнего леса.
Там всё и произошло. И было не просто хорошо, было феерически прекрасно. Дмитрий Александрович почувствовал себя действительно молодым. Если и не двадцатилетним, то уж на третьем десятке определённо. Ему казалось, что вся его мужская сила, дремавшая последнее время под грузом прожитых лет, ожила и вернулась к нему во всём своём великолепии. Ведь то, что имеешь, ценишь, как правило, только тогда, когда теряешь. А он и не заметил, как потерял её, эту самую силу. Теперь он понимал, что все женщины, бывшие с ним в последние годы, ценили его упругий толстый кошелёк. А телесными удовольствиями вознаграждали себя, скорее всего, на стороне, с молодыми жеребчиками, услуги которых оплачивали его же деньгами.
То, что произошло сегодня, было не просто замечательно. Оно открыло ему глаза на сложившееся положение дел и заставило по-новому взглянуть на себя самого. Увиденное нельзя сказать, чтобы обрадовало, но позволило определить направление своих дальнейших действий. И он повернулся к Лине, которая тихонько лежала возле него, чему-то улыбаясь. Она выглядела вполне удовлетворённой женщиной, и это не могло не радовать. Ведь он сумел удовлетворить её собой, а не своим тугим кошельком.
– Мне было сказочно хорошо с тобой, Лина, – прошептал он, – а тебе со мной?
Она улыбнулась ещё шире.
– И мне с вами было замечательно, Дмитрий Александрович, я даже не ожидала.
– Это меня очень радует, девочка моя, – мужчина воспрянул духом и обрёл уверенность, – я хочу и впредь доставлять тебе удовольствия и потому желаю видеть возле себя как можно чаще. И давай уже оставим эту официальность. Какой я тебе теперь Дмитрий Александрович? Я Дима, Димка, если хочешь, или что-нибудь в этом роде. Только Митей не называй, не люблю.
– Ладно, Дима, – определилась она, – не стану называть Митей. Никогда.
На этот раз он широко улыбнулся и, наклонившись, поцеловал её в самый кончик маленького аккуратного чуть-чуть вздёрнутого носа.
Они полежали ещё немного на мягкой траве, прислушиваясь к шелесту листвы над головой и тихому плеску недалёкого ручья – дойти до него у Дмитрия Александровича, как оказалось, терпения не хватило. Потом поднялись и потихоньку пошли к домику, держась за руки, совсем как молодые влюблённые.
Влюблёнными они, конечно же, не были. В этом Ангелина отдавала себе отчёт совершенно ясно. Ему, избалованному большими деньгами, благополучием и женским вниманием, просто захотелось чего-то новенького, свеженького. А ей он понравился с первой же встречи. Мужчин такого уровня она прежде видела только в кино или по телевизору, хотя втайне всю жизнь, с самого детства, мечтала именно о таком. Так почему не побыть с ним немного? Тем более что её никакие обязательства не связывали. Муж и все сопряжённые с ним неприятности остались в далёком прошлом, как и трагедия, которая последовала за этим браком. Мать была так далеко, за морями, за долами, так сказать, что с ней они практически не общались. Больше близких людей не было. Отца она не помнила, бабушка умерла давно, тётку она потеряла совсем недавно. Был ещё друг Лёша, но это был просто друг, с давних лет, со школьной парты. Он, конечно, не скрывал, что любит её, но не надоедал ей с этим и ничего от неё не требовал. Правда, жил холостяком и являлся всегда по первому её зову. Но жить так, как она хотела, не мешал. И было даже приятно знать, что где-то там, за спиной есть человек, который сразу же примчится на помощь, позови она только.