– А что мы будем делать? – насторожилась Кася.
– Я не потерплю в своём доме безобразий! – твёрдо сказала Ирина Валерьевна. – Ни от тебя, ни от Гуляя, ни вообще от кого-то ещё!
– И от Митеньки? – ехидно поинтересовалась Кася.
– От Митеньки – особенно, – ответила хозяйка. – Потому что он взрослый интеллигентный человек, и должен вести себя соответственно.
– Кто у нас взрослый и интеллигентный? – спросил Дмитрий Олегович, выходя из ванной. Горячий душ разогнал все его страхи и тревоги. – Надеюсь, это я?
– Да, – Ирина Валерьевна поцеловала мужа в щёку. – И поэтому никаких безобразий, понял?
– Не в мою смену, – пообещал Дмитрий Олегович.
– Так что мы будем делать с инфернальным довеском к нашей собаке? – повторила Ирина Валерьевна вопрос.
– Давайте Касе крестик на шею повесим, – предложила Польша. – В фильмах это от вампиров помогает.
– Во-первых, Гуляй – не вампир, а привидение, – сказал Дмитрий Олегович. – А во-вторых, он собака, которая померла от голода…
Он задумался, глядя во двор. Во дворе, помимо деревьев, травы и забора, имелся ещё канализационный колодец, а рядом с ним стояла большая железная бочка, в которой Кирпичниковы сжигали прошлогоднюю траву и всякие ненужные деревяшки.
– Древние люди, чтобы усмирять духов, бросали еду в огонь. Может, нам в полночь сжечь кусок колбасы?
– Думаешь, поможет? – неуверенно спросила Ирина Валерьевна.
– Пока не попробуем – не узнаем, – сказал Дмитрий Олегович.
Жертвоприношение
Касе было немного обидно. Значит, ей колбасы никто не отрезал, а Гуляю, которого никто из Кирпичниковых и в глаза не видел, вот так, запросто! Она даже пыталась предложить съесть колбасу за Гуляя, а ему рассказать, как было вкусно, но это предложение было отвергнуто как контрпродуктивное.
– Мы тут не ужинать собираемся, а мятежный дух усмирять, – сказал Дмитрий Олегович.
В качестве жертвенника он решил использовать мангал, потому что сухих дров для сжигания колбасы у него не было. Зато у него оставалось немного берёзового угля и жидкости для розжига.
За двадцать минут до полуночи Дмитрий Олегович вытащил во двор Касю, мангал, уголь, решётку для барбекю, пару кусков колбасы и, на всякий случай, несколько засохших хлебных корок. Касю на поводке привязал к ближайшей берёзе, а сам, закрывшись зонтом, поставил бумажный мешок с углем в мангал, хорошенько полил горючим и поджёг.
Ветер, который рвал из рук зонтик и не давал пламени разгореться, вдруг передумал, и начал помогать раздувать угли. Очень скоро они равномерно пылали красно-оранжевым, и капли дождя яростно шипели на разогретых боках мангала.
– Который час? – крикнул Дмитрий Олегович.
– Без двух минут! – крикнула в ответ Ирина Валерьевна. – Давай уже!
– Есть давать!
С этими словами решётка для барбекю, в которой прижались друг к другу хлеб и колбаса, легла на уголья.
Гуляй принимает жертву
Колбаса была жирная, и сразу распространила вокруг умопомрачительно вкусный запах. Кася обеспокоенно втягивала этот воздух.
– Может, он не придёт сегодня? – канючила собака. – Мало ли какие у него дела? Дайте лучше…
Вдруг всё вокруг стихло – и дождь, и ветер. Луна осветила двор, и все увидели, что мангал мелко трясётся. Шкворчание колбасы на угле будто выключили, и запах подгорающей колбасы тоже куда-то исчез.
Густой дым от сгорающих продуктов поднимался над мангалом, но не рассеивался, а становился плотнее, постепенно обретая форму. Ирина Валерьевна и Полина, наблюдавшие с террасы, увидели, что это огромный гончий пёс.
– Мамочка… – прошептала Польша.
Бутерброды стремительно превращались в уголь, а призрачный пёс становился всё реальнее. Он втягивал носом дым от бутербродов, а потом вдруг поднял полупрозрачную голову и посмотрел куда-то в сторону леса, будто что-то учуял.
Ну нафиг, подумала Кася, сейчас Гуляй, чего доброго, оживёт на моей колбасе, и меня обратно в приют вернут. И она громко гавкнула.
Тотчас дым рассеялся, остатки бутербродов рассеялись в прах, а угли потухли.
– Представление закончилось, – потрясённым голосом объявил Дмитрий Олегович. – Всем спать.
Без задних ног
Дрыхла Кася самозабвенно, без задних, что называется, ног. Она и передних-то ног не чувствовала, и хвоста, и ушей, и носа… Вообще ничего. Настолько ей сладко и прекрасно спалось. Снился ей чистый-пречистый лес, без мусора, без бурелома, только цветочки-ягодки да кусты, на которых висела колбаса, и косточки, и яблочки, и ещё что-то, что вчера Митенька в кастрюльке помешивал. И только Кася хотела всё это съесть, неторопливо и с удовольствием, как появились Пахомыч с Гуляем и всю эту красоту ненаглядную проглотили.