Когда к домику подъехали Дмитрий Олегович и лейтенант Телегин, в ход пошли кирпичи: заяц упал на печь и разворотил её до основания, и теперь пытался попасть хотя бы одним кирпичом в Касю.
– Немедленно прекратить! – крикнул участковый. – Руки вверх!
Руки в домике подняли Маха и Тихон, остальным было некогда.
– Я захожу! – крикнул лейтенант Телегин. В этот же миг одна из стен домика обрушилась, и Кася погнала зайца через всё садовое товарищество.
Сколько можно?.. Что за люди?..
Мужчины, а вслед за ними и Полина, вошли внутрь.
Даже призрак Гуляя, да что там призрак – даже тридцатитонный шар-баба для сноса домов вряд ли сумел более эффективно разнести садовый домик гражданки Сокольничей. В центре руин сидели, обнявшись, изрядно присыпанные пылью Маха и Тихон.
– Тихон? Мария? – с участием спросил участковый. – Вы целы? Идти сможете?
– Мама ругаться будет, – на запылённых щеках Марии прочертили две дорожки слёзы. – Замуж не пустит.
– Мария, вам тридцать пять лет, у вас диплом швеи-мотористки, вы техничкой работаете, – с укором сказал лейтенант Телегин. – Вы имеете полное право выходить замуж сами, сколько можно маму бояться?
Тихон встал, помог подняться Махе, и только после этого открыл глаза. И увидел Дмитрия Олеговича.
– Не драться! Телегин, не разрешай ему драться! – потребовал он.
Дмитрий Олегович даже задохнулся от возмущения. Что за люди, всё только через побои понимают?!
– Где собака? – спросил он.
– Так это… вон, туда… – Маха ткнула пальцем в отсутствующую стену. – Тут заяц… во хмелю… а она сутулая…
Все посмотрели туда, куда показывала Мария. Над тёмно-зелёной полосой леса собирались тучи, и казалось, что сполохи электричества видны меж стволов деревьев.
На измор
На этот раз Кася гнала зайца по всем правилам: не пыталась его схватить, не велась на обманные манёвры, а методично распутывала след, не забывая смотреть под ноги. «На измор возьму», – думала она, шумно втягивая запах косого.
Косой тоже был не промах. После схватки с Касей стало понятно, что несмотря на возраст, она ещё полна сил и проворства, и брать её нужно на своей территории, а не в мире людей. «На измор возьму», – думал заяц, петляя меж кустов.
А небо из голубого становилось синим, потом – фиолетовым, рогатая луна стремительно поднималась из-за деревьев, а с юга наползала жирная-прежирная туча. Приближалась полночь.
«Плохо дело, не видно уже нифига», – подумала Кася, едва не наткнувшись на торчащую из земли острую корягу. «И Гуляй, собака сутулая, неровен час, появится, и опять напортачит чего-нибудь. Эй, заяц! Пора уже закругляться».
– Эй, заяц! – крикнула она в темноту. – Долго ещё?
Зайцу тоже не нравился затяжной характер охоты. Он был голоден, устал, и где-то рядом бегала лиса, с которой встречаться вообще не было никакого желания. Жена опять ругаться будет: огород непахан-несеян, а он опять где-то шляется. Требовалось закругляться.
Окрик собаки рассердил его ещё больше. Знает же, что ему отвечать тяжело!
Заячья деревня
Кася неожиданно для себя выскочила на открытое пространство.
Местность была как будто знакомой, но в то же время неузнаваемой. В темноте разве разберёшь?
И вдруг зажёгся фонарь на столбе, и Кася увидела, что попала в заброшенную деревню Пахомыча, как раз к его дому. У забора стоял трактор с мацепурой, чуть поодаль – телега и старый «москвич» в пятнах ржавчины.
А вокруг – зайцы. С десяток, не меньше.
– Сутулая ты собака… – не снесла восхищения Кася. – Вы что – все здесь живёте?
Заяц опустился на четыре лапы.
– Ж-живём. А т-тебя й-я с-сейчас п-порву, к-как…
Он не договорил. Из толпы перепуганных косых выпрыгнула зайчиха и забарабанила передними лапами зайцу по морде.
– Ты зачем её сюда притащил?! – приговаривала она. – Ты где вообще болтался три дня?! Кто огород пахать будет?!
– З-зая…
– И как ваша деревня называется? – спросила Кася. – Заячье рагу? Ах! Ах! Ах!
Зайчиха в испуге отскочила. Остальные обитатели рагу тоже начали в панике носиться кругами, сталкиваясь друг с другом, чем вызвали у Каси новый взрыв плотоядного смеха.