– Привет, Касенька! Миленькая собацька!
Кася подняла на Польшу глаза и нехотя села. А Польша глянула на часы и вскричала:
– У нас же праздник! Круглая дата!
Все удивлённо посмотрели на неё.
– Ровно сутки, как у нас есть собака! Поздравляю, Касенька!
И Польша крепко обняла Касю. Затем она вскочила, открыла холодильник, отрезала толстый кусок колбасы и бросила собаке. Кася поймала кусок из положения лёжа и сделала смачное «ам». Колбаса её несказанно взбодрила, Кася вскочила и подбежала к столу.
– Эй, девицы! – запротестовал оторопевший от такой наглости Дмитрий Олегович. – Так нельзя! Польша, раздеваться и мыть руки! Кася, на место!
– Папа, но ведь юбилей! – Полина сделала ангельское личико и быстро-быстро заморгала.
– Это не юбилей, – отрезал папа.
– Но ведь дата!
– Дата. Но не юбилей. Это такая… кхм… небольшая веха в наших отношениях. И нечего на такую мелочь колбасу переводить. Лучше поешь сама и слегка прогуляй собаку.
– Что я – маленькая?.. – возмутилась было Кася, но Дмитрий Олегович так посмотрел, что возмущаться расхотелось.
Кирпичниковы перестали казаться такими уж дружелюбными. Какими-то они оказались недружелюбными.
Неадекватный незнакомец
Польша быстро закидала еду в рот, не прожевав, умчалась в свою комнату, чем-то там погремела, потом выскочила уже переодетая и, запрыгнув в ярко-жёлтые сапожки, сказала:
– Кася, гулять!
Кася потянулась по-собачьи, позволила нацепить на себя шлейку и терпеливо дождалась, пока Польша справится с тугим карабином на поводке. Вскоре они оказались во дворе.
– Из деревни не выходить! – напутствовала с террасы Ирина Валерьевна.
– Что мы – маленькие? – беззаботно ответила Польша, и они ушли со двора.
И почти сразу столкнулись с незнакомцем. Вернее, это Польша уткнулась лицом в его живот.
Незнакомец Касе сразу не понравился. Слишком высокий, в болоньевом, наглухо застёгнутом коричневом плаще, из-под которого едва высовывались носки огромных резиновых сапог. Физиономия тоже была отталкивающая: подвижный розовый нос, хитрые усишки на заросшем лице, золотой зуб, расходящееся косоглазие и огромная вязаная шапка. На улице май, а он в шапке расхаживает!
– Ой, – сказала Польша. – Извините.
– С-смотреть н-надо, к-куда и-идёшь, – пробормотал незнакомец, одним глазом глядя куда-то в лес, а другим – на Касю.
Касе такое обхождение не понравилось, и она зарычала.
– Д-держи с-свою п-псину к-крепче! – незнакомец отскочил в сторону и как-то неуклюже пошёл прочь.
Польша вцепилась руками в шлейку и сказала:
– Тихо, Кася, он какой-то неадекватный.
Кася принюхалась. Запах у незнакомца был тоже неадекватный: резиново-землисто-лесной, с какими-то растительными нотками, а ещё – сильный и отвратительный запах табака. Негодяй, похоже, был отчаянным курильщиком.
Час от часу не легче
Кася встряхнулась, чтобы перестать думать о подозрительном незнакомце. Польша, судя по всему, о нём сразу забыла, потому что беззаботно зашлёпала по лужам вдоль деревенских заборов. И почти сразу оттуда начали лаять собаки.
Сначала Кася терпела. Когда лают здоровенные псы, посаженные на цепь, им даже в чём-то сочувствуешь. Даже гулять на поводке не очень приятно, а уж сидеть на привязи – это вообще свихнуться. Кася видела таких сумасшедших собак – они даже без цепи бегали лишь туда-обратно и лаяли даже на собственную тень.
Но когда на неё стали лаять из-за калиток козявочные той-терьеры и непонятных кровей собачонки на самовыгуле, нервы у Каси не выдержали. Она подождала, пока такая сутулая полуболонка-полутакса с шишабарником в свалявшейся шерсти отбежит подальше от своего забора, и рванула к ней.
Мелкая скандалистка не ожидала такой реакции от меланхоличной Каси, взвизгнула и упала на спину, демонстрируя покорность.
– Кася, нельзя! – крикнула Польша и натянула поводок.
Какое там! Кася весила немногим меньше Полины, и потому выдернула девочку из сапожек и потащила за собой, как лошадь сани.
Предательство
И только Кася собиралась как следует проучить обидчицу, как на спину ей упало что-то тяжёлое, а в пасть вцепилось что-то цепкое.
Это была Польша. Настроена она была весьма серьёзно.
– Фу, Кася! – кричала девочка. – Фу! Не обижай маленьких!
Кася от такого предательства даже опешила. Маленькая хозяйка должна была так запрыгнуть на мелкую шавку и вздуть её как следует.
Полутакса-полуболонка поняла, что ещё не умерла, и быстро убежала восвояси, опять с громким лаем. Польша слезла с Каси и пошла за своими сапожками босиком по грязи. Несмотря на жуткий перелай, заглушавший все остальные звуки деревни, Кася разобрала, что маленькая хозяйка плачет.