Кого можно обижать
– Тебе больно? – тихо, чтобы никто не услышал, спросила Кася, вплотную подойдя к Польше.
– Отстань, – шмыгнула носом Полина.
Кася не понимала, почему девочка плачет, но зато знала, что слёзы солёные, а всё солёное Касе очень нравилось. И она начала слизывать соль с лица Полины.
– Не подлизывайся, – продолжала плакать Польша. – Я думала, ты такая… добрая, ласковая. А ты маленьких обижаешь!
– А больших, значит, обижать можно? – спросила Кася, на минуту оторвавшись от вкусных слёз.
Полина снова шмыгнула носом, но плакать перестала.
– А тебя разве обидели?
– Да, – сказала Кася и снова принялась вылизывать щёки Полины.
– А что она тебе сказала?
– Не скажу.
– Это что-то неприличное?
– Не скажу.
Кася не стала признаваться, что собаки лают без желания обидеть, просто ревнуют прохожих к своему забору.
Иннокентий
Польша кое-как отряхнула носки и снова натянула сапожки.
– Не дёргай меня больше! – предупредила она.
Кася уклончиво промолчала. Как можно обещать то, чего ты в любом случае выполнять не собираешься?
Деревенские собаки вроде успокоились, из-за туч выползло солнце, и у Польши вновь поднялось настроение. Она болтала напропалую о том, что с ней произошло в каком-то непонятном месте под названием «школа». Кася почти ничего не понимала, но у неё сложилось впечатление, что «школа» – это что-то вроде притравочной станции и центра передержки. В любом случае, ей было неинтересно.
Интересно началось, когда они вышли на центральную деревенскую улицу. Если прочие улицы были просто грунтовые, то эта была отсыпана щебёнкой, раза в два шире, и по ней время от времени проезжали, брызгаясь, автомобили.
А ещё им навстречу шёл огромный восточно-европейский овчар, без поводка, но в ошейнике и с поленом в зубах. Увидев Касю, овчар сначала замер, затем завилял хвостом, а потом быстро побежал к ней. Полине показалось, что пёс очень рад их видеть и намерен поиграть.
– О, нет, – Кася стала нервно переступать с лапы на лапу. – Собака сутулая, только не он!
– Что такое? – удивилась Польша. – Ты его знаешь?
– Да. Это Иннокентий.
Где полено?!
Кася мысленно попрощалась с жизнью и приготовилась драться. Но едва овчар приблизился на расстояние прыжка, раздался тонкий старушечий голос:
– Иннокентий! Иннокентий! Ты где?
Овчар резко остановился.
– Иннокентий! Где полено?
Овчар оглянулся назад, и Польша, проследив его взгляд, увидела, что чуть ниже, по чётной стороне улицы, из покосившейся калитки выходит маленькая пухленькая бабушка в стёганном халате, обрезанных валенках и в выцветшей войсковой панаме на голове.
– Иннокентий, вернись!
Иннокентий встал на дыбы, сделал почти солдатский разворот кругом, и побежал к бабушке.
– Какой послушный! – восхитилась Польша.
– Быстро идём отсюда, – шёпотом попросила Кася. – Добром это не кончится.
И сама, не дожидаясь, пока Полина сообразит, потрусила обратно. Но тут бабушка как подпрыгнет!
Мадам
– Мадам! Это же Мадам! – закричала бабушка. – Девочка, откуда у тебя Мадам?!
Полина растерялась. С одной стороны, Кася настаивала на немедленном отступлении, и изо всех сил тянула за собой, рискуя вновь выдернуть Польшу из сапог. С другой стороны, обижать незнакомую бабушку Полине тоже не хотелось. К тому же ей было до чесотки любопытно, про какую это Мадам идёт речь.
Бабушка расторопно подбежала к Полине, но никакого внимания на неё не обратила, а попыталась осмотреть Касю. Поводок был длинный, и Кася не давала себя разглядывать, бегая то влево, то вправо. Бабушка некоторое время металась за ней, но быстро устала, строго посмотрела на Полину и сказала:
– Не стыдно? Возьми собаку на короткий поводок!
Полина нехотя подчинилась. Бабушка поправила на носу очки и бесцеремонно ощупала упирающуюся Касю от головы до хвоста.
– Это Мадам! – заключила бабушка, выпрямившись, и сурово посмотрела на Полину. – Откуда у тебя Мадам?!
– Это не Мадам, а Кася, – ответила Полина. – Папа забрал её из приюта.
– Почему это она Кася?
– Потому что я её так назвала. Видите, у неё на носу…
– Ты не перебивай, когда с тобой старшие разговаривают!