Шув кивнул, быстро сел на краешек скамейки и покачал головой:
– Нет, не гудят. Какая теперь работа, вас только кормить да присматривать, чтобы служанки в порт не сбежали… Значит, так, господин. Кнебергиш – чужак, но появился уже лет пятнадцать тому. Сначала лечил людей попроще, потом вдруг к нему стали наведываться богатеи. Он переселился поближе к терему князя, значит, и… Вместо того чтобы жить припеваючи, стал что-то мудрить в своем доме. Слуг у него было мало, да и те быстро менялись, уж очень странный он господин.
– В чем проявлялась его странность?
В этот момент вернулся Сухмет. Он положил перед Лотаром лист с изображением замковой башни, пожираемой собаками, и сел на свое место. Лотар не сомневался, что он ни слова не пропустил из того, что произнес Шув, воспользовавшись магией дальнослушания.
– Одевался просто, как… как я, например. Его часто можно было встретить вечером на рынке, он нес себе какую-то еду в капустном листе. Видано ли, чтобы господин, живущий в этой части города, сам ходил на рынок за едой? И что это была за еда – самая простецкая. Бывало, он ел на ходу жареную рыбу. – Широкими от возмущения глазами Шув обвел всех присутствующих. Не встретив понимания, он огорченно махнул рукой.
– Он что, бедствовал? – спросил Рубос.
– Нет, какое там! Такие посылки получал из-за моря, такие деньги выкидывал на баловство, что никому и в голову не приходило ему в кредите отказать. Просто он так устроен, что иной школяр жил лучше, чем он.
– А лечил многих?
– Очень. К нему шли и шли, он ведь не всегда плату брал. Иногда, если кто-то заплатить не мог, он просто рукой похлопает человека по больному месту, и все – считается, что в расчете. Но люди у нас небедные, большинство расплачивалось. Так что он мог что хочешь из-за моря выписывать.
– А зачем это баловство ему было нужно?
– Он говорил – для опытов.
– Каких именно?
Шув опять вздохнул:
– Не знаю. Говорили, одно время он с вином что-то делал, вроде как из высокогорного кислого рислинга пытался сделать густую коричневую граппу.
Лотар вопросительно посмотрел на Рубоса. Тот пояснил:
– Это очень дорогое десертное вино, которое выделывают в долинах южнее Мирама. У нас не получается.
– Может, пытался загустить его как-нибудь? – предположил Сухмет.
– Потом ему зачем-то морковь потребовалась. Целыми возами возили, а он только щурился, когда его спрашивали об этом. Но потом… потом князь заболел. И его почти сразу отвели к князю. Он возился-возился, что-то там делал, и правда, получилось так, что князь остался жив, хотя каждому было ясно, что это лишь временно, – ведь есть князь так и не может, его, говорят, через трубку кормят.
– То есть если бы не Кнебергиш, князь уже умер бы?
– Люди так и говорили. Но потом появились собаки, кто-то стал болтать, что это все из-за наших колдунов, и Кнебергишу дом спалили. Он в ту ночь случайно в тереме ночевал, ну спасся, значит. А поутру, когда зачинщиков этого погрома не нашли и кто-то ему лоб камнем рассек, он исчез. Люди знают, что он ушел в пещеры на северных холмах. Он там каждый камень знает, потому что травы там все пятнадцать лет собирал. Так что, если его бандиты не нашли, он где-нибудь в пещерах скрывается.
Лотар потер подбородок:
– Вот что, Шув, собери-ка ты нам большую торбу с такой едой, чтобы долго не портилась.
Шув кивнул и с готовностью вскочил.
– Через пять минут все будет готово.
Рубос понимающе посмотрел на Лотара:
– Думаешь, его следует найти?
– Даже если он ни при чем, кто-то хочет, чтобы мы считали, что он придумал вот это. – И Лотар кивнул на лист пергамента перед собой.
ГЛАВА 10
Как и говорил Рубос, до холмов они дошли раньше, чем на небо выкатили звезды. Шли быстро и без шума. Так уж получилось, что никто им не мешал – все мародеры куда-то подевались.
Лотар, правда, пару раз ощущал на себе чьи-то изучающие взгляды, но издалека, и они исчезли настолько быстро, что не стоило тратить на них внимание. В другой раз Рубос бросился ни с того ни с сего в кусты, выхватывая на ходу меч. Но это оказалась одичавшая свинья, шустрая, мускулистая, со странно потемневшей шкурой, которая с визгом кинулась от Рубоса под кусты орешника. Когда Сухмет хотел было сострить по этому случаю, Лотар на него внутренне зашипел, и он только прошептал:
– Кто бы мог подумать, что свиньи любят загорать?
Рубос, засовывая меч в ножны, с опаской покосился на восточника. Ему показалось странным, что никто не поднимает его на смех.
– Наши свиньи, по-моему, только этим и занимаются.
Холмы были изрезаны оврагами и так часто иссечены шахтами, что Лотар только головой закрутил от досады. В этих лабиринтах можно было проваландаться не одну неделю, а желающего спрятаться человека так и не найти.