Ночью не видно серовато-зелёных чахлых кустов и кажется, что ровная и гладкая, таинственно-пустынная равнина только и дожидается смелого человека, который не оглядываясь зашагает к чёрному лесу.
Огонёк вдруг мигнул на том же самом месте, что и вчера!
Мигнул, исчез… затем появился снова, слабый и мерцающий. И больше не исчезал!
Подождав для верности минут пять, инженер накинул куртку и вышел из дому.
Зачем он пошёл туда? Кого хотел встретить?
Идти по полю было неудобно, ноги то и дело проваливались в разрыхлённую землю, ботинки цеплялись за ботву. Чтобы не потерять направление, Куликов несколько раз оборачивался: новый микрорайон надёжной глыбой стоял на месте, сверкая редкими огнями окон.
— Эй, кто идёт? — вдруг услышал он впереди испуганный голос. Странное дело: голос, кажется, принадлежал ребёнку.
— Это я, — как можно спокойнее отозвался Куликов.
И в следующий момент с каким-то разочарованным удивлением понял, что дошёл.
Ещё шаг — и небо впереди тускло засветилось жёлто-малиновым светом, сразу стало как будто ниже, словно съёжилось вокруг Куликова.
Это был самый обыкновенный костёр. Костёр в неглубокой лощинке, ничейной и не засаженной картошкой, — почти до середины лета в ней стояла вода, а кто же сажает картошку, «чтоб пропала», в воду?!
— Подходите ближе, дяденька, садитесь, — произнёс тот же дрожащий голосок.
Только тут Куликов разглядел троих мальчишек. Они сидели спиной к нему и теперь разом повернулись, вглядываясь в темноту. Один совсем малыш — наверное, и в школу-то не ходит. Двое других постарше.
— Спасибо, — сказал Куликов и, подойдя к костру, стал искать, куда бы присесть.
— Картошки хотите? Печёной? — спросил самый маленький из мальчишек; он даже улыбнулся вдруг, и голосок его больше не дрожал. — Только у нас её мало…
— Ящики? — кивнул Куликов на костёр. — От овощного натаскали?
— Так поломанные же, негодные! — беспечно махнул рукой малыш.
Двое других пристально наблюдали за Куликовым.
— Картошку-то здесь же накопали? — неопределённо помотал головой инженер. Он хотел спросить это безразличным голосом — ему-то какое дело, где они взяли картошку, — но получилось, словно они попались, а он их допрашивает.
— Тут же не наше поле! — без охоты, но и без страха подал наконец голос один из старших. — Из дому принесли.
— Ясно, — Куликов подбросил в костёр сломанную дощечку от тарного ящика. — А чего вы теперь не в постели? Поздно ведь.
— Каникулы у нас! — весело сверкнул глазёнками малыш.
«Всё-таки школьник…» — почему-то с облегчением подумал Куликов.
— Картошку будете? — снова спросил мальчишка.
— Пожалуй…
К ногам Куликова выкатилась чёрная картофелина, и, хотя есть не хотелось, он принялся очищать её, перебрасывая с ладони на ладонь.
— Вкусная? — улыбнулся мальчуган. — А знаете, какая картошка на Проксиме Центавра?
— Где? — не сразу понял Куликов.
Один из старших неожиданно пихнул малыша локтем в бок так, что тот громко ойкнул.
— Ты это… перестань! — грозно нахмурился Владимир Борисович.
— А чего он?.. — буркнул парень и посмотрел на молчаливого своего приятеля. Тот одобрительно кивнул, и парень повторил: — А чего он?..
— А ты чего? — с обидой произнёс малыш. — Может, дяденька тоже с нами захочет, а?
— Куда? — прожевав картошку, Куликов обвёл приятелей глазами. — Вы собираетесь в летний лагерь? Или на рыбалку?
— Ну да! — снова пробурчал парень, видимо, самый старший и авторитетный в компании.
— На Проксиму Центавра! — не выдержал малыш. И на этот раз никто не пихнул его. — Знаете, где это?
— А вы кто по специальности? — солидно поинтересовался старший, пока Куликов раздумывал, знает ли он, где это — Проксима Центавра.
— Инженер…
— Вот видите, инженер! — обрадовался малыш.
— Проксима Центавра — вот она! — старший ткнул рукой куда-то в небо. — Во-он!
Куликов поднял голову. Совсем рядом — только протяни ладонь — висело великое множество звёзд и звёздочек. И среди них наверняка была одна, названия которой он до сегодняшней ночи никогда и не слышал, — таинственная Проксима Центавра.
И ещё инженер Куликов вдруг понял, почему эти мальчишки сидели так — все по одну сторону костра, спиной к нему, когда он подошёл. Точнее, спиной к микрорайону.
Потому что если не видеть эту громаду, эти огни окон, кажется, что перед тобой огромная-преогромная, круглая и плоская пустынная планета, а вверху — одна среди многих, такая желанная Проксима Центавра.