Все сразу всё поняли и засмеялись. Рокси активней задвигала задом, изображая общее веселье.
Они приходили к хозяйке дома несколько раз и даже оставляли у неё Рокси сначала на день, а потом с ночёвкой. Конечно, это ей не очень нравилось, но, постепенно, она привыкла к этому и уже не так переживала когда Виктор и Вера уходили.
И вот наступил тот день, когда собаку нужно было оставлять у новой хозяйки. Они специально не складывали вещи в чемодан, но Рокси всё равно что-то чувствовала. Последние дни она не отходила от них ни на шаг. Даже перестала бегать на прогулках.
— Слушай, она же чувствует, что мы уедем, — сказал Виктор Вере.
— Да вижу я, — ответила она. — Я вообще-то слабо представляю, как она будет без нас и особенно без тебя.
— Да не трави ты душу! Что, может быть, не поедем в отпуск?
— Ты что? Мы и так несколько лет не выезжали на материк. Ничего, немножко поволнуется, а потом успокоится. Так всегда было, когда ты уезжал в командировки.
— Ну, дай-то бог, — задумчиво сказал Виктор.
Вечером Виктор отнёс Дарье Семёновне подстилку, Роксину миску, её игрушки, попонку, которой её укрывали, когда в доме было холодно. Ещё раньше они закупили продукты для кормления собаки и оставили деньги на их пополнение.
Утром Виктор вывел Рокси гулять, и они пошли к новой хозяйке. Там Рокси не стала кушать, хотя в миске вместе с кашей лежали кусочки мяса.
— Ну, хорошая собака, не скучай! — сказал Виктор и поцеловал её в нос. Та лизнула его в ответ.
Виктор быстро поднялся и вышел во двор, прошёл к калитке и тут услышал жуткий, не Роксин вой. Он быстро вернулся в дом и вошёл в комнату. Рокси бросилась к нему, прижалась к его ногам. Он почувствовал, что она мелко-мелко дрожит.
— Ну что ты, моя хорошая, — он снова присел к собаке, — что ты? Мы же на время уезжаем и скоро вернёмся. А тут тебе хорошо будет. И не скучно вам вдвоём.
Рокси бросилась в комнату и вынесла оттуда её любимый мячик. Её глаза и всё тело говорило: «Не уходи, поиграй со мной!». Виктор гладил её по спине. Его душили слёзы, но он старался их не показать: ни собаке, ни хозяйке дома.
Рокси бросилась к миске с едой и быстро всё съела. Потом опять подбежала к Виктору. Её глаза говорили, что она готова сделать всё, что угодно, лишь бы он не уходил от неё.
— Всё, всё, Роксичка! Не рви мне душу!
Он поднял с пола мячик и катнул его из кухни в комнату. Рокси бросилась за ним, а Виктор быстро вышел на улицу. Из дома вновь послышался вой, но он уже бежал по улице прочь. Он знал, что если вновь вернётся, то уже не оставит её там.
Рокси с удивлением и надеждой смотрела на дверь. Её хозяин, человек которого она любила больше всех, бросил её. Этого не могло быть потому, что не могло быть никогда! Но он не пришёл на её зов. «Что же она сделала такого, что не понравилось ему? — думала она. — Может быть, не надо было лизать его? Но она всегда так делала, когда он целовал её в нос. Может быть, она обидела хозяйку, и Он сердится на неё за это? Но она никого не обижала. Может быть, он уезжает в командировку? Но она не видела его сумки, и зачем тогда было отводить её к этой, пусть и хорошей, но чужой женщине?». Она долго смотрела на закрытую дверь, не обращая внимания на то, что ей что-то говорила новая хозяйка. «Бросили, — думала она, — бросили непонятно за что!»
Когда, через несколько часов, её выпустили погулять, она снова стала искать дырки в сетке, обтягивающей огород и двор. Несколько раз она пыталась сделать подкоп под ней, но натыкалась на доски, к которым сетка была прочно прибита.
Несколько дней она просто не заходила в дом и почти ничего не ела. Она вся перемазалась в земле, а тут ещё пошёл холодный магаданский дождь.
Дарье Семёновне с трудом удалось заманить её в дом. Там она её обтёрла мокрой тряпкой, потом вытерла насухо, положила полную миску мяса и села на табурет.
Рокси посмотрела на неё, потом в угол, где лежала её подстилка, прошла туда и легла, уткнувшись носом в угол.
Дарья Семёновна подсела к ней на маленький стульчик и стала гладить её по спине.
— Ну что ты, моя красавица, так убиваешься? Вернутся твои хозяева. Отдохнут и вернутся. Да и вам друг от дружки нужно отдохнуть. Ты так не расстраивайся. Нам с тобой вдвоём-то как хорошо будет. Так что не грусти, моя хорошая.
Рокси никак не реагировала на её слова. Все мысли были с ним, хозяином. Она не понимала, что произошло. Ну, уехал. Так можно же было её оставить дома. Она бы спокойно, с хозяйкой дождалась его, как было не раз. А тут…
Виктор, летя в самолёте, чувствовал себя предателем. Он бросил собаку, оставил её чужому человеку, фактически предал. Эта мысль сопровождала его всё время отпуска, несмотря на уговоры жены.