Где-то за соснами послышались тихие шаги. Собкар моментально повернулся в ту сторону. Шаги прекратились, и послышалось тихое шуршание по сосновым шишкам и сухим веткам. Мгновенно поднялись на ноги и хвосты несколько воинов, велоцирапторов и болнагов, в которых осторожность пересилила желание отдохнуть. Сосновый бор не давал покоя некоторым существам, и те, сделав вид, что спят, своими слуховыми аппаратами улавливали каждый шорох или шелест. Бонкар, видимо, успел раствориться в дремучем лесу в тот момент, когда все ещё не спали.
Тихий шелест прекратился, и, отодвигая преграждающие путь ветки, степенно чеканя шаг, вышел Бонкар. Ящер гордо оглядел осуждающе смотревших на него соратников и спокойно произнёс:
— Собкар, я прошёл через чащу сосен, нашёл начало тропы и спрятался за одним из кустов. Долго выжидал... По подсчёту, прошло два часа. Видел гоблинов и троллей... Всё было так, как мы ожидали: враг нашёл следы алмазных носорогов на одном берегу и потерял на другом. Все разочаровано поплелись обратно. Всё!
И ругать охота была Собкару и хвалить храброго воина! Слова «Я» и «Мы» Бонкар выделил, подчёркивая свою главную роль в совершении этого «подвига». Как жаль, что бывают создания, которые совершают подвиги ради повышения своего авторитета, а не для того, чтобы помочь соратникам в едином деле. Кто-нибудь может спросить: «А в чём разница? Результат практически один и тот же!». Не трудно догадаться, что теми, кто что-то делает во имя своей гордыни, можно легко манипулировать кому угодно. Но очень не просто придумать, как одновременно объяснить ошибку такому существу и одобрить подвиг, совершённый им.
Собкар осторожно повернулся в сторону вскочивших воинов и внимательно посмотрел на них. В основном, воины потеряли интерес к прибытию Бонкара: не враг же пришёл, а свой. Некоторые смотрели с восхищением: им казалось невозможным просто так одному выследить врага и уйти незамеченным. Только один Нуркар остался недоволен Бонкаром, но он не стал говорить никому своего мнения. Этот ящер был слишком скромен, чтобы выражать свои мысли и эмоции в виде гневной речи или недовольного возгласа, но его мимика чётко говорила о том, что он думает. Собкар немного постоял, о чём-то раздумывая, и наконец произнёс:
— Молодец, Бонкар! — Нуркар косо посмотрел в сторону вождя, но промолчал. — Но не сообщай о своих делах, ставя себя выше других существ: если переборщить, то могут перестать тебя считать своим. И...
— «Пусть другой о тебе шепнёт, чем сам о себе крикнешь» говорит человеческая пословица! — вставил своё слово Цицикар. Этот велоцираптор был не прочь пощеголять чужими пословицами, но Собкар надеялся, что Цицикар не станет ровняться на Бонкара.
Бонкар еле заметно нахмурился, а в его глазах промелькнул огонёк ненависти. От Собкара не ускользнули эмоции Бонкара, и вождь Союза Существ будто невзначай добавил:
— А то, что гоблинов выследил и принёс хорошую новость — благородное дело сделал. Теперь можно не бояться нашествия врага на это место... До поры, до времени!
Собкару не хотелось ничего скрывать от Бонкара о совершённом им деле. Если вождь не говорит правду своему соратнику, то этот соратник может перестать с доверием относиться к мнению вождя, считал Собкар, при этом не забывая о чувстве такта. Такая стратегия помогла и в случае с Бонкаром: гордый ящер не стал считать себя униженным, но и не поставил себя выше других.
Тем временем все воины улеглись спать на мягкую как снег траву, а Собкар остался дежурить на широкой поляне, окаймлённой высокими соснами. Солнце плавно заходила за вершины далёких гор, а вокруг начинали стрекотать ночные насекомые. Вождь Союза Существ, не забывая оглядывать каждый куст и вслушиваться в каждый шорох, переносился мыслями в будущее: за вечером наступит ночь, за ночью — утро; утро нужно будет начать с проведения разминки и показывания новых силовых упражнений; за утром пойдёт обед; за обедом — день; тогда воины повторят приём «проход в ноги»; за днём — ужин; за ужином — вечер; вечером надо будет рассказать о прошлом с переходом в будущее…