— А может ли атеист быть членом «Опус деи»?
— Членом — нет, но симпатизирующим — да.
— А не может ли «Опус деи» превратиться в политическую партию типа Христианско-демократической партии в Италии?
Мне показалось, что мой собеседник даже немного растерялся.
— Ни в коем случае! У нас сугубо религиозная организация, не имеющая никакого отношения к политической борьбе. Человек, начинающий заниматься политикой внутри «Опус деи», автоматически исключается из ее членов.
— А политическая борьба вне организации?
— Это личное дело каждого. «Опус деи» в это не вмешивается.
Иногда задают вопрос, как мог каудильо допустить к власти «Опус деи», являющуюся антиподом фаланги? Отвечая на этот вопрос, французский журнал «Пари матч» писал: «Вероятно, каудильо считал «Опус деи» сообществом деятелей, способных американизировать Испанию и «реабилитировать» франкизм. Это «белое масонство», состоящее в основном из технократов, кажется созданным для того, чтобы организовать в Испании общество потребления. По сравнению с фалангой, которая была обременительным прошлым, «Опус деи» показалось многообещающим будущим…»
С монсеньором Хавиером Айестой мы расстались по-дружески тепло. Раза три во время беседы он вдалбливал мне один и тот же тезис, явно нацеленный для передачи московским верхам: «Если в Испании к власти придут коммунисты, то «Опус деи» не будет против воли Господней и обязательно наладит деловые отношения с ними». Кстати, этот тезис очень понравился товарищу Пономареву, когда я докладывал о результатах своего визита в Испанию. А Хавиер Айеста в течение нескольких лет присылал в Москву поздравительные открытки к Рождеству Христову. Тоже приятно.
А тогда после трехчасовой беседы с монсеньором я уединился в своем номере на седьмом этаже, чтобы передохнуть, привести свои мысли в порядок и кое-что записать своим русско-итальянским шифром в блокноте, который всегда носил во внутреннем кармане пиджака. Но блаженство длилось не долго. Меня ждал четвертый сюрприз. Раздался телефонный звонок. Я снял трубку.
Чей-то незнакомый мужской голос прохрипел на ломаном итальянском языке:
— Синьор Колосов? С вами говорит Отто Скорцени. Я нахожусь в вестибюле гостиницы. Разрешите подняться в ваш номер? Мне хотелось бы побеседовать с вами кое о чем.
Времени для раздумий не оставалось. И решил я рискнуть, хотя это был смертельный риск.
— Поднимайтесь. Я жду вас, синьор Скорцени.
А теперь некоторое отступление. В беседе на Старой площади товарищ Пономарев особо предостерег меня от контактов с официальным окружением Франко и от встреч со скомпрометировавшими себя в международном масштабе личностями, которые, возможно, захотят установить контакт с представителем правительственной газеты. «Необдуманными встречами вы, товарищ Колосов, — сказал заведующий Международным отделом ЦК КПСС, — можете нанести ощутимый ущерб стране, которую представляете, и себе лично, как журналисту, естественно. Понимаете, о чем идет речь? Поэтому будьте предельно осторожны».
Конечно же я — авантюрист. Вернувшись в Москву и докладывая товарищу Пономареву о результатах «испанской миссии», мне ничего не оставалось, как рассказать правду, но не всю.
— Товарищ Пономарев, мне прислали официальное приглашение на прием для иностранных журналистов, который устроил Франко.
— Ну и что, товарищ Колосов?
— В очень элегантной форме, при помощи испанских друзей, мне удалось не попасть на это мероприятие.
— Прекрасно.
— Ко мне на беседу напрашивался небезызвестный военный преступник Отто Скорцени, скрывающийся в Испании.
— Ну и что, товарищ Колосов?
— В категорической форме я отказал ему во встрече.
— Вы абсолютно правильно поняли свою миссию. Скорцени должен предстать перед судом. Ему нет прощения, и для него еще будет «персональный» Нюрнберг. Вы поступили, как и надобно поступать коммунисту.
Соврал товарищу Пономареву? Соврал. А что было делать? Через год после моей командировки в Испанию отправился писатель Юлиан Семенов — мой хороший приятель, между прочим. Его крамольные статьи я публиковал в «Неделе», когда занимал пост заместителя главного редактора еженедельника. Вернувшись в Москву, Юлиан позвонил мне:
— Ленька, привет! У меня для тебя сенсация!
— С приездом, Юлик. Что-нибудь надо опубликовать?
— Да, но про это потом. Я встречался с Отто Скорцени, представляешь!