Эта смерть не только ошеломила своей неожиданностью, но и безо всякого сомнения потрясла Католическую Церковь. В ее многовековой истории был только один подобный случай: в 1695 году на Святой престол взошел Алессандро Медичи, названный Папой Львом XI, который правил лишь с 1-го по 2 апреля.
«Его заслугой было то, — писал популярный итальянский журнал «Панорама» после смерти Иоанна-Павла I, — что он говорил языком понятным для всех, очень доходчивым, но в то же время весьма содержательным, что было необычно для священника, не постигшего всех тайн церковной культуры. Его заслугой были также скромность и простота, то есть те качества, в которых Церковь ощущала настоятельную потребность с тех пор, как второй Ватиканский собор положил конец светской власти пап и указал путь возвращения к заветам Евангелия и к первым векам существования Церкви, когда епископ Рима по отношению к остальным епископам был всего лишь первым среди равных».
Его жизнь в римской курии была нелегкой. Некоторые прелаты говорили, что у него практически не было времени для того, чтобы заниматься управлением Церковью, поскольку он был занят подготовкой своих речей, напичканных цитатами и анекдотами, отчасти импровизированными, но отчасти тщательно обдуманными и подготовленными заранее, что требовало большой энергии и много времени. Единственное важное назначение, которое успел сделать за короткое время пребывания на папском престоле Иоанн-Павел I, вызвало недовольство. Когда стало известно, что он поручил кардиналу-негру Бернардену Гатену, уже являвшемуся председателем папской комиссии «Справедливость и мир», возглавить еще один важный церковный орган — «Кор Унум», — это вызвало замешательство и неодобрение.
Действительно, «Кор Унум» — это организация, распоряжающаяся финансовыми средствами, собранными в виде пожертвований во всех концах мира и предназначенными для оказания помощи наиболее бедным странам. В назначении Гатена, который сменил на этом весьма важном посту кардинала Вийо, кое-кто усмотрел первый признак изменения ориентации Папы в управлении ватиканскими финансами. И необычайно мощный финансовый аппарат Святого престола, распоряжающийся колоссальным акционерным капиталом, аппарат, который Папа Павел VI всегда окружал покровом самой строгой тайны, уже начал дрожать при одной мысли о грядущей реформе. Президент института религиозных дел (Ватиканского банка) американский архиепископ Пауль Марцинкус предостерег своих сотрудников: «Учтите, этот Папа думает иначе, и здесь многое изменится».
Когда Альбино Лучани еще был кардиналом, он продал вместе со своим золотым распятием несколько ценных церковных предметов, бывших собственностью его епархии, чтобы оказать помощь одному из приютов для больных детей. А когда он был епископом провинции Витторио-Венето, то вызвал панику у приходских священников и духовенства целым рядом необычайно суровых выступлений, в которых потребовал от них предельной честности в финансовых вопросах.
На Иоанна-Павла I смотрели с беспокойством и в ватиканской дипломатии, привилегированной касте бюрократической системы Святого престола. Дипломатические круги относились к нему враждебно, потому что опасались, что необычайный интерес Папы к местным церквам побудит его расширить прямые отношения Ватикана с епископскими конференциями, что могло бы привести к расширению их полномочий. Это автоматически свело бы на нет роль и вес папских дипломатических представительств за границей. И хотя новый Папа не сделал никакого конкретного заявления, которое могло бы вызвать открытое сопротивление, ватиканская дипломатия была настороже, полна подозрений и недоверия.
И еще несколько штрихов к обстоятельствам смерти папы Лучани. Его бездыханное тело было обнаружено сестрой Винченцей, принесшей утренний кофе. Она сообщила о несчастье секретарю папы Мэджи. Первое, что он сделал, — это позвонил статс-секретарю кардиналу Вийо. Вот как излагал дальнейшие события признанный всеми биограф Папы английский писатель Дэвид Яллоп.