Утром 2 февраля отряд гитлеровцев, прорвавшись в освобожденную партизанами зону, занял деревню Канталупо. На нас была возложена задача с фланга и тыла ударить по немцам и уничтожить их отряд, который ставил под угрозу срыва план наступательных операций дивизии. Одна из групп, в которую входил и Фиедар, залегла примерно в километре от Канталупо, около дороги, по которой должен был двигаться гитлеровский отряд. Вскоре показались две колонны фашистов. Мы открыли огонь. Враги бросились врассыпную и залегли по другую сторону покрытой снегом дороги. Перестрелка затягивалась. Начало смеркаться. Надежда на то, что гитлеровцы отойдут обратно к деревне, где их ждала засада, не оправдалась. Тогда мы решили обойти немцев с двух сторон. Фиедар и партизан Альпино пошли по правой стороне дороги, пятеро других из группы — по левой. Немцы заметили их и открыли огонь. Положение складывалось очень тяжелое. И вот тогда Фиедар выпрыгнул на дорогу и с криком ринулся в самую гущу врагов, стреляя из своего автомата. Появление партизана было настолько внезапным и ошеломляющим, что многие из нацистов, повыскакивав из укрытий, бросили оружие и подняли руки вверх. Огонь на мгновение прекратился. Этого момента было достаточно, чтобы мы одним броском смяли и обезоружили врага. Тогда-то и раздался последний для него выстрел. Фиедар стад медленно оседать на снег. Разоружив немцев, мы подбежали к Фиедару, думая, что он ранен. Я встал на колени, поднял его голову. Глаза его были закрыты. Он был мертв. Пуля угодила в шею, и по снегу тянулась узкая полоска крови, почти не отличавшаяся от красного гарибальдинекого шарфа, с которым Фиедар никогда не расставался.
— А фамилию свою он никогда не называл?
— Фамилию? Нет, не называл. Фиедар и Фиедар, все к этому привыкли. Мы слыхали, что и в ваших архивах такой фамилии не обнаружили. Печально, конечно. Но как помочь?
Помог генерал Джакомо Карбони. Однажды он принес мне копию со списком русских, участвовавших в Сопротивлении и погибших в боях за освобождение провинции Лигурии. Там-то я и обнаружил все необходимые данные. Фамилия: Полетаев Федор сын Андриана, то есть Андрианович. Дата смерти: 2 февраля 1945 года. Место захоронения: кладбище Стальено в Генуе.
Получив такую информацию, я сообщил ее в наше посольство и в Ассоциацию итальянских партизан. А затем срочно подготовил статью с заголовком «Так, значит, ты — Федор Полетаев» и продиктовал ее сразу же в газету. И тут же начались очень странные вещи. Через два часа меня вызвала Москва, и редактор иностранного отдела незабвенный Михаил Александрович Цейтлин, который все свои статьи подписывал русской фамилией Михайлов, своим скрипучим голосом сказал: «Леня, по-моему, вы очень торопитесь. Источник ваш весьма ненадежен. Поэтому надо все внимательно проверить. Не надо торопиться ни вам, ни нам…» — «Михаил Александрович, — возопил я отчаянно, — но ведь это же сенсация!» — «Не возбуждайтесь, Леонид Сергеевич. — сухо прервал меня Цейтлин. — Престиж газеты превыше всего. Она не должна ошибаться. Я все проверю через свои источники»
И проверил. Милейший Михаил Александрович как я выяснил позднее, отдал мои очерк своему близкому другу писателю Сергею Смирнове, который как раз в это время занимался поисками пропавших героев. Смирнов ринулся, естественно, в архивы Главного разведывательного управления Министерства обороны и нашел подтверждение моему открытию. В газете «Правда» появился огромный подвал о Федоре Полетаеве, подписанный Сергеем Смирновым, а через несколько дней в «Известиях» появилась подвергнутая чудовищной правке моя статья на ту же тему.