– О боже, убери эту фотографию. У меня на ней такой вид, словно во мне выросла гигантская опухоль. Опухоль, которая испинала мне всю вагину и из-за которой я писалась, когда чихала, – простонала она, а потом спохватилась. – Я что, только что сообщила тебе, что писалась в трусики?
– Типа того. Но не переживай. Я разошлю эту новость всего четырем контактам из своей записной книжки, не больше.
Внезапно я осознал, что мы стоим друг перед другом настолько близко, что можем поцеловаться, и, совершенно забыв о том, что мы не одни, наклонился к ее лицу.
– Ма-ам, можно я открою подарок прямо сейчас?
Наши рты замерли в дюйме друг от друга. Мы посмотрели вниз, и Клэр со вздохом отошла от меня.
– Да, – ответила она. – Можешь открыть подарок прямо сейчас.
Он плюхнулся на пол прямо там, где стоял, и начал разрывать оберточную бумагу – да так, что обрывки полетели во всех направлениях.
– Ты не обязан приносить ему подарки, – тихо сказала она мне.
Я пожал плечами.
– Да ерунда. Там ничего особенного.
– Мам, смотри! Тут есть и мелки, и фломики, и краски… вау, я теперь могу все раскрашивать и рисовать картинки! – возбужденно воскликнул Гэвин, протягивая все вышеперечисленное Клэр.
– Здорово, детка. Давай ты отнесешь их к мамочке в комнату, а позже мы вместе со всем этим поиграем?
– Но мне хочется порисовать, – начал канючить Гэвин и нечаянно уронил коробку с мелками на пол. – Дерьмо!
– Гэвин Аллен! – взревела Клэр.
Зная, что смех сейчас будет не к месту, я отвернулся и стал думать о мертвых щеночках и о той сцене из «Поля его мечты», где Кевин Костнер играет в бейсбол со своим папой. Черт, на этом моменте меня всегда пробирало до слез.
– Еще одно плохое слово – и схлопочешь по заднице. Ты меня понял? А теперь поблагодари Картера за подарок, иди в свою комнату и не выходи оттуда до ужина.
– Спасибо, Картер, – промямлил Гэвин и поплелся по коридору.
Как только он ушел, я начал смеяться, и Клэр стукнула меня по плечу.
– Извини. Просто он дико смешной.
Она закатила глаза и пошла на кухню, а я двинулся за ней следом.
– Ага, умереть со смеху. Поглядим, что ты скажешь, когда побываешь с ним на людях. Например, в церкви. Когда станет так тихо, что будет слышно только журчание фонтанчика в глубине церкви, а Гэвин во весь голос скажет: «Мамочка! Я слышу, как Иисус писает!» Вот тогда тебе станет совсем не смешно.
Я взглянул на стойку позади нее, и у меня отвисла челюсть. На всех свободных поверхностях было разложено печенье, шоколад и конфеты – всех существующих видов.
– Я что, попал на фабрику к Вилли Вонке?
Она со смехом сняла крышку со стоящей на плите огромной кастрюли и помешала ее содержимое.
– Я решила на сегодняшний вечер сделать вас своими подопытными морскими свинками. Плюс Дженни сделает фотографии для рекламы, а то у меня самой есть только камера в сотовом.
Я мечтательно пялился по сторонам. Наверное, я хоть чуть-чуть, но был сладкоежкой.
– Иисусе, а это что? – спросил я, указывая на комки белого шоколада размером с кулак, сверху политые карамелью.
– О, это по моему новому экспериментальному рецепту. Я растопила белый шоколад, покрошила туда крендельки и картофельные чипсы, а когда все застыло, сбрызнула карамелью. Только, наверное, немного переборщила с размерами. Сейчас они называются Глобусы.
О пресвятая Дева Мария. Я сейчас попрошу эту женщину родить мне детей.
Хотя, погодите-ка…
Раздался стук в дверь, и Клэр попросила меня открыть, пока она накрывает на стол.
Следующими после меня прибыли Дженни и Дрю. Я придержал для них дверь и, когда Дженни ушла на кухню поболтать с Клэр, покачал головой.
– Дрю, ты серьезно? – спросил я Дрю, уставившись на его футболку с изображением ребенка, стреляющего вверх из пистолета. Надпись ниже гласила: «Не бейте детей. Нет, правда. У них теперь есть оружие».
– Что? Дети сейчас настоящие черти. Чувак, эта футболка для тебя – как профилактика рака простаты. Когда-нибудь ты мне скажешь «спасибо». Так, а где наш маленький мужичок? Ему не надо поменять памперс? Я бы мог показать ему свою машину или угостить конфеткой, – сказал он, оглядываясь и потирая ладони.
– Дрю, ему четыре. Он не ходит в памперсах. И давай-ка ты сменишь свой подозрительный педофильский тон.
– Как скажешь. Ну все, веди меня к своему сатанинскому отпрыску, – сказал Дрю.
По пути я заглянул на кухню и спросил у Клэр, не против ли она, чтобы мы зашли к Гэвину. Она оказалась не против, рассказала нам, где его комната, и мы, прогулявшись по коридору, обнаружили его на полу. Он сидел и выдавливал прямо на ковер зубную пасту из тюбика.