Соблазн судьбы [ЛП]

Эти маги были подкидышами, детьми фейри, рожденными от людей, или низшими фейри.

— Они все мои дети, Синтия, но иногда даже дети не могут быть спасены. Не важно как сильно ты бы хотела, чтобы было иначе.

Я уже хотела ответить, но раздался громкий грохот справа. Я повернулась и с ужасом увидела, как Дерево-старец упало как подкошенное.

Я проглотила крик, что чуть было, не вырвался. Дерево-старец было верно своему слову и там где до этого стояло величественное дерево, теперь была горстка коры и древесины.

— Мы должны подвинуть его и приложить кору к рябиновому Древу, — сказала Дану тихо и подошла к остаткам дерева, — Синтия, для начала ты должна благословить землю.

— И как мне это сделать? — спросила я и стала ждать.

— Нам нужна твоя кровь, — сказал Олень, — Используй священный кинжал и дай своей крови течь по землям, которыми ты теперь правишь. Как только мир тебя примет, ты сможешь лучше приспособиться к его нуждам. А это боль. Если бы ты была в гармонии с ним, когда великому рябиновому Древу нанесли вред, ты бы почувствовала это. Земля требует от тебя жертву, — тихо сказал он, и я почувствовала, как меня снова окатило спокойствие.

— Жертву, — прошептала я и почувствовала, как учащенно забилось сердце, — Только не мои дети, — сказала я торопливо, — Лучше я, — прошептала я, — Только не мои дети.

— Ты меня неправильно поняла. Ты — богиня, а они очень редко истекают кровью. А когда такое происходит, то считается жертвой.

Я протянула руку и Дану наколдовала клинок. Я приняла его и подошла ближе ко льду, который покрывал землю, а затем порезала до боли глубоко ладонь.

Дану забрала нож, а я позволила крови стекать с пальцев и впитываться в замороженную землю.

— Произнеси следующее, — прошептала Дану. — Я твоя богиня и о том прошу.

Я говорила тихо, следуя ее наставлениям, повторяя то, что произносила она.

— Молю тебя принять мою волю, принять мою жертву. Я обещаю защищать тебя как никогда и удерживать других от пятнания того, что когда-то было таким чистым.

Я выдохнула и продолжила.

— С этого дня я становлюсь твоей богиней, богиней земель Фейри. С этого дня я становлюсь твоим защитником, а ты — моим.

Я подождала и когда Дану не сказала больше ни слова, также попросила от себя.

— Я обещаю избавить тебя от болезни, насланной на тебя магами. Я обещаю защищать и делать все от меня зависящее для тебя и людей, которые зависят от тебя. Пожалуйста, прислушайся к моему зову и прими то, что я люблю тебя.

— Прекрасно сказано, — сказал Райдер и прищурился глядя на мою руку.

— Очень надеюсь, — ответила я, встала на колени и положила раскрытую ладонь на замерзшую землю. Я вздрогнула, когда почувствовала, как зыбь прошла по всему моему телу и так же как внезапно она появилась, прошла.

— Свершилось, — сообщила Дану и наградила меня легкой улыбкой.

Я посмотрела вверх на больное Древо и начала молиться, чтобы кора Дерева-старца помогла. Не удивительно, что фейри так лелеяли Древние деревья. Это была красивая древняя рябина, которая, как я откуда-то знала, была самым первым существом, которое появилось в этом мире.

Дану создала это Древо, а затем и людей вокруг. Существа, которые жили до фейри также, как и сами фейри, что объясняет, почему мы связаны с древом, а оно с нами.

— Ты знаешь об этом, потому что земля тебя приняла, — сказал Олень, снова склонив голову, — Будь благословенна, богиня. Зови меня, если будет нужно.

Я замерла, когда Райдер начал оборачивать мою руку в мягкий шелк, на удивление приятный на поврежденной плоти. Мы вместе подошли к нашим малышам, убаюканным в руках их дядей.

Тут же, приблизился Элиас и посмотрел на меня со смесью удивления и подозрения.

— Это был обычай богов, принцесса, — прошептал он.

Мы с Райдером хранили молчание.

— Мало кто может заявить, что видел Белого Оленя, еще реже он появлялся в час надобности. Два чуда в один день, — тихо произнес он, — мне бы хотелось знать будет ли этого достаточно, что бы также спасти ваших малышей.

— Ты должен пойти и помочь с лесом, — сказал Райдер и прищурил глаза, глядя на брата, — Мой дедушка, первый Король Орды, был одним из немногих, кто видел Оленя. Он видел его в ночь первой Дикой Охоты, и так он стал символом самого священного животного, — Взгляд Райдера скользнул ко мне, а легкое подергивание его губ, напоминало такт моего сердца.