— Ты — единственная и неповторимая, Синтия Рейн, — сказал он, и, просеявшись у кровати, рухнул на нее. Райдер закинул руки за голову, лениво меня разглядывая.
— Разденешься для меня?
— И ты не снимешь с меня одежду колдовством? — спросила я. Я так привыкла, что он все контролирует, включая и то как быстро исчезала моя одежда, что была чуть ли не в шоке от того, что он попросил.
— Никакого колдовства, не сегодня. Я никогда не занимался чем-либо медленно, поэтому сегодня вечером собираюсь тобой насладиться. Я хочу заниматься любовью с женщиной, которая пленила мое сердце, — пророкотал он.
— Украла его, — самодовольно усмехнулась я, откинув волосы с плеч, чтобы все ему показать. Мои волосы были теперь гуще и длиннее, чем когда-либо. Я медленно протянула руку и сняла лямку платья.
Наряд богини был тонким как дымка, но слои ткани надежно скрывали то, что должны были.
Я приподняла блузку и улыбнулась, когда Райдер судорожно втянул воздух, ведь мой живот был выставлен для его удовольствия. Я робко улыбнулась, наслаждаясь порханием бабочек в животе — ощущение, которое появлялось в присутствии Райдера, словно каждый раз с ним, был первым.
— Перестань думать, — сказал он, и порочная улыбка тронула его губы.
— На тебе слишком много надето, фейри, — возбуждённо прошептала я.
— Это легко исправить, Питомец, — прохрипел он и убрал гламуром свою одежду, нарушив свое собственное правило.
Я полностью сняла блузку и увидела, как он перевёл взгляд на розовые вершинки моих сосков, которые затвердели от едва заметного дуновения ветерка от падающих на нас лепестков роз. Райдер жадно наблюдал, как я подняла руки и медленным, чувственным движением потёрла плотные вершинки.
Из-за беременности они были гиперчувтвительными, зато теперь я ощущала, как Райдер взглядом ласкает их.
— Ущипни их, — приказал он, и я выполнила его команду, ущипнув каждый сосок по очереди.
Его руки все еще были за головой, и я знала, что он держал их там, сопротивляясь желанию прикоснуться ко мне. Я убрала руки от груди и развязала узел удерживающий юбку, явив жадному взгляду Райдера, шелковые трусики.
— Иди ко мне, — позвал он, и я подчинилась, медленно, оттягивая время, чтобы добраться до его жадного рта, который я так страстно желала поцеловать.
Я почти добралась до Райдера, когда он сел и опрокинул меня на кровать. Его глаза были жидким золотом, он медленно развел мне ноги и зарычал, увидев насколько тонкие у меня трусики.
— Ты влажная, — подтвердил он и я улыбнулась.
— Такой ты производишь на меня эффект, — созналась я.
— Хорошо, потому что теперь это все мое навсегда. Для моего удовольствия, — сказал он и потер костяшки пальцев о чувствительный бугорок, — В любое время, в любом месте, везде, где захочу, — продолжил он и увидел, как я подняла ноги и согнула их в коленях.
— Да, — прошептала я.
— Обожаю ощущать твой изысканный вкус, когда я облизываю твоё сладкое лоно, — продолжил он, опустился и подул на мою сердцевину. — С тех пор, как впервые тебя вкусил, я пристрастился. Как только ты заходишь в комнату, хочу засунуть язык в твой сладкий рай, и почувствовать манящий аромат твоего возбуждения. Я моментально реагирую на твоё желание, а мои яйца наливаются от потребности сбросить напряжение между твоих сладкий губок или глубоко в твоем лоне.
О да, вот он мой Райдер! Говорящий сладостные грязные вещи, фейри, который может вынести мне мозг своим грязным ртом.
Он отстранился и поднял мою ногу, ловко развязывая ремешки сандалий, целуя внутреннюю поверхность бедра. Другой рукой он нежно провел вниз и толкнул палец через ткань трусиков.
— Уже истекаешь соками, Питомец, — прорычал он и зубами захватил мою кожу, а потом поцеловал. Он сделал тоже самое с другой ногой, целовал и покусывал, снимая с ноги сандалий.
Когда Райдер снял оба, то откинул их в сторону и поднял глаза на лепестки, которые все еще сыпались на нас. Вот они сыпались на нас легким дождем, а в следующий момент они замерли в полете. Вся кровать была усыпана лепестками, в том числе и мы.
Райдер устроился рядом со мной, снял с меня трусики, явив мою влажность своему взгляду. Он медленно скользнул по ней пальцами и указательным нашел бугорок, который несколько мгновений гладил, а затем склонил голову и жестко провел по нему языком.