Я обвиваю рукой ее тело, мягкое и обнаженное, ее голова покоится на моем плече. Она положила свое бедро на мое и рисует узоры на моей груди. Прошло всего несколько минут с тех пор, как я был внутри нее, но мой интерес – и мой член – быстро растут.
Взяв ее руку в свою, я подношу ту к губам и целую ладонь.
– Если ты будешь продолжать в том же духе, тебя снова трахнут.
Ванесса поворачивает ко мне лицо с кошачьей улыбкой.
– Обещаешь?
– Один раз, и ты уже обжора? – поддразниваю я.
– Когда это так хорошо, да.
– Это было чертовски хорошо. – Я вздыхаю. – Но почему ты не сказала мне, что это был твой первый раз? Я был бы намного мягче.
– Я хотела... А потом ты отвлек меня.
– Так это моя вина?
Я поднимаю бровь, глядя на нее.
– По крайней мере, немного. Да ладно. Ты прикоснулся ко мне, и мой мозг превратился в желе.
– Чего ты ожидала? Ты же разделась.
Она морщится.
– Я не хотела этого. Я была так смущена.
– Почему? Ты выглядела более чем сексуально. Кроме того, ты не могла быть слишком смущена с тех пор, как поцеловала меня первой.
– Ну, мы просто стояли там и смотрели друг на друга. Я решила что-то с этим сделать.
Я ухмыляюсь.
– Если бы ты этого не сделала, я бы сделал – как только мне удалось перестать пялиться на тебя. Мне понравилось то, что на тебе было надето.
Она с гримасой прижала руку к лицу.
– Майка. Я и не подозревала, что она такая тонкая. С таким же успехом я могла бы быть голой.
– Именно.
Ванесса смеется над моим ответом, и мне нравится звук ее счастья. К сожалению, мы должны быть серьезны. Скоро... но не сейчас.
– И, говоря о первом поцелуе, наш был не сегодня.
Ужас проступает на ее лице.
– Ты не помнишь.
– Но я помню. Я никогда не забывал... малышка.
Ее глаза расширились.
– О, боже мой. Так ты назвал меня после того, как я поцеловала тебя той ночью. Я только что вспомнила. Ты думал, я глупый ребенок, не так ли? Фу, мне снова неловко.
– Я поцеловал тебя, так как будто думал, что ты ребенок?
– Нет, – говорит она, задыхаясь, как будто помнит, как я схватил ее за нежный затылок, жадно впился в ее рот и не давал ей глотнуть воздуха, пока она не покраснела.
– Вовсе нет, – подтверждаю я. – После того, как ты подошла ко мне в своем блестящем розовом платье для выпускного и одарила меня поцелуем, я подумал о том, чтобы сделать с тобой много других вещей…за все это я бы сел в тюрьму.
– Правда? Ты так думал? Я была уверена, что ты злишься на меня.
– Я был раздражен. Ридж напился и провел весь вечер, приставая к твоей подруге. Он вел себя как придурок и заслужил все, что ты ему преподнесла. Я буду честен. Мало что изменилось. Рэнсом, Рэнд и я все время давим на него, надеясь, что он, черт возьми, научится. Но он все еще сумасшедший.
– Ну, я не оценила его поведение, но идти на свидание вслепую на выпускной было плохой идеей. Целовать тебя у него на глазах было еще хуже.
– Нет, Риджу нужна была какая-то расплата, и если поцелуй со мной был способом добиться этого...
Ванесса закусила губу.
– На самом деле, я поцеловала тебя не поэтому.
– Нет?
Она качает головой, затем забирается на меня сверху, оседлывает бедра и нежно прикасается своими губами к моим.
– Ты что-то сделал со мной, когда я увидела тебя в первый раз. Ты открыл дверцу машины и... Я почти забыла о существовании Риджа. Мне всегда было интересно, флиртовал ли он с Анной, чтобы отомстить мне. И когда ты открыл дверь после того, как мы вернулись, я просто не смогла остановиться.
Я снова поцеловал Ванессу.
– Я тоже ничего не мог с этим поделать. Я хотел тебя даже тогда. Все еще хочу.
– Но ты никогда не приглашал меня на свидание или...
– Сколько тебе было лет в ту ночь? Семнадцать?
– Почти.
Но не совсем.
– Мне было двадцать три. И я знал, что если прикоснусь к тебе, то перестану волноваться о твоем возрасте. Кроме того, я был дома всего пару недель, а потом уехал обратно. Было бы неправильно или несправедливо начинать то, к чему ты не была готова, а затем уходить на несколько месяцев.
Она прикусила губу.
– Я понимаю. Но я больше не подросток. Мы работаем вместе уже семь месяцев. Я думала, ты просто не помнишь меня.
Мне было интересно, когда она дойдет до этого. Я скажу ей, что ее отец послал меня присматривать за ней, но не позволю ей думать, что так близок к ней по какой-либо другой причине, кроме той, что умираю от желания быть рядом.
– И я не думал, что ты помнишь меня. Но так как мы это выяснили, мне не терпится дать тебе все, что ты хочешь.
Когда я целую ее в шею, прежде чем снова прикоснуться к губам, румянец возбуждения окрашивает ее щеки.
– Ты уже даёшь.
– Нет, все. – Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к ее уху. – Я знаю, что ты читаешь. Знаю, чего ты жаждешь.
Она отклоняется назад, ее голубые глаза удивленно расширяются.
– Как?
Чтобы ответить на это, я должен рассказать ей о том, что положил в мысленный ящик с пометкой «позже». Она не готова услышать, что я много раз обыскивал ее дом посреди ночи, чтобы обеспечить ее безопасность, и что я часто просматривал электронную книгу, чтобы удовлетворить свое любопытство, прежде чем устроиться, чтобы посмотреть, как она спит. А пока я тянусь вдоль края кровати, пока не нахожу свои штаны. С глубоким раскатом смеха я обхватываю руками пряжку и освобождаю ремень. Прежде чем Ванесса успевает догадаться о моих намерениях, я хватаю ее за запястья, обматываю их кожей, а затем привязываю к изголовью кровати.
Ее глаза расширяются еще больше. Да, она, вероятно, могла бы высвободиться, но то, как расширяются ее глаза, приоткрываются губы, а соски твердеют, говорит мне, что она возбуждена. Еще лучше то, что ее торс теперь вытянут надо мной, ее великолепные сиськи у моего лица.
– О чем ты думаешь, малышка? Хочешь протестовать?
Я насмехаюсь, облизывая ее соски, покусывая то один, то другой, наслаждаясь тем, как у нее перехватывает дыхание.
– Нет.
– Хочешь меня остановить?
– Нет.
– Хорошо, – шепчу я, прежде чем взять ее сосок в рот. – Я и не собирался.
Ванесса стонет и извивается на мне. Она чертовски мокрая, и я не могу устоять.
Я скольжу вверх и прижимаю член к ее киске. Затем толкаюсь в ее тело, проникая в ее рот.
В этом положении она бессильна что-либо сделать, кроме как принять все, что я ей дам. Я осознаю несколько вещей. Во-первых, она все еще такая тугая и, должно быть, чувствительная, поэтому я настойчив, но не груб. Во-вторых, я все еще не надел презерватив. У меня есть один в кармане. Но знаете что? Я не хочу. Неужели я подсознательно надеюсь, что она забеременеет, чтобы у ее отца было меньше стимулов убивать меня? Может быть. Но мне также нравится идея создать семью с Ванессой. Все происходит быстро, но я уже некоторое время знаю, что чувствую. Похоже, она тоже. В-третьих, это действительно заводит ее. И все, что заводит ее, чертовски возбуждает меня. Я не вижу недостатков.
Я сжимаю ее бедра и раскачиваюсь в ней, каждое движение натягивает ее запястья, подпрыгивает грудь, когда она изгибается надо мной. Ее глаза закрываются. Ее губы приоткрываются. Она тает для меня.
Я хочу остаться здесь – вот так – на всю оставшуюся жизнь.