Если я этого не сделаю, то никогда не узнаю всего, к чему прикасался мой незваный гость.
При мысли о незваном госте в моем доме, его руках на личных вещах, я чувствую себя оскорбленной — и злой. Но я также боюсь.
– Что, если злоумышленник все еще внутри?
Он крепче сжимает оружие, показывая свое уверенное владение им.
– Я здесь.
Может, это не должно заставлять меня чувствовать себя лучше, но это так – не только потому, что он человек с оружием, но и потому, что я видела его в действии на работе. Он знает, что делает. Кроме того, ходят слухи, что он провел несколько лет в качестве морского пехотинца, прежде чем выполнять какую-то опасную работу для правительства в одном из агентств из трех букв. Я не уверена, что заставило его уволиться, не говоря уже о том, чтобы поселиться в Сент-Луисе и устроиться на работу в высококлассный отель. Может, он хотел чего-то легкого и хорошо оплачиваемого... но он не производит на меня впечатления человека, который отступает перед вызовом.
– Тогда давай осмотримся.
– Мы должны действовать быстро, – настаивает он, входя в холл. – Держись за мной, просунь пальцы в петли ремня, чтобы ты была не более чем в полушаге от моей задницы. Мы начнем с кухни, пройдем через гостиную, затем пройдем по коридору и закончим в твоей спальне.
– Ладно.
Но откуда он знает мою планировку?
Я побеспокоюсь об этом позже. А пока я киваю и следую за ним внутрь, затаив дыхание. Я не знаю, чего ожидаю, может, какой-нибудь ненормальный псих выскочит на нас. Но мы слышим тишину... внезапно нарушаемую знакомым царапаньем.
– Что это? – шипит он.
– Мой котенок. Китти Пай сидит на когтеточке. Это нормально.
Мгновение спустя в гостиной загорается лампа. Раш напрягается. Китти Пай убегает прочь в облаке ситцевого пуха, ее хвост распушен.
– Все в порядке. Свет включается по таймеру. В спальне также есть еще один.
– В конце коридора, направо?
– Откуда ты знаешь это?
– Я предположил. Только что там зажегся свет.
Верно. Я должна перестать быть параноиком.
Он смотрит в конец коридора, как будто приготовился к неприятностям.
– Покажи мне, что не на месте.
Теперь, когда свет проникает через открытое пространство перед нами, я вижу еще больше вещей, которые не такие, какими я их оставила.
– Штора на кухонном окне задернута. Я открываю ее каждое утро перед уходом. Чайник должен быть на задней правой конфорке, а не на варочной панели. Я ставлю его туда, как только заканчиваю заваривать утренний чай. – Затем я вижу что-то действительно тревожное. – В моем разделочном блоке пропал нож.
Раш чертыхается, провожая меня в гостиную.
– Что-нибудь, кроме книг, было передвинуто?
– Жалюзи были закрыты.
Есть еще несколько вещей, с которыми были связаны. Мелочи. Ничего разрушительного. Ничего угрожающего, но все равно жутковато.
Ванная – это совсем другая история. Розовая майка и шорты, в которых я ложилась спать прошлой ночью, исчезли с крючка за дверью. Мое полотенце передвинули, и я почти могу представить, как кто-то прикасается к нему, нюхает, думает обо мне голой в нем. Я вздрагиваю.
– Ты в порядке? – спрашивает Раш.
При свете в ванной очевидно, что солнце Флориды окрасило его кожу в теплые бронзовые тона, но именно его темные глаза держат меня в плену. Почти черные. Глубокие. Каким-то образом вызывающие дрожь и успокаивающие одновременно.
Наконец, я киваю.
– Настолько, насколько могу быть.
На туалетном столике не хватает флакона моего любимого парфюмированного лосьона и тюбика вампирской красной помады, которую я наношу только в канун Нового года и для прогулок по барам.
Поскольку у нас мало времени, я позволяю ему вытащить меня из ванной.
Страх давит на меня, когда он ведет меня в спальню. Тени заполняют углы, куда свет с моей тумбочки не доходит, поэтому я включаю свет над головой.
Я не вижу, чтобы кто-то прятался, и никто не выскакивает на меня. Но шторы были задернуты, несмотря на то что я открыла их сегодня утром. Теперь они развеваются на ветру.
– Задвижка на задний двор открыта.
– Ага, – рычит он.
Он уже заметил – и в ярости.
– Она была закрыта пять минут назад.
Раш мрачно кивает мне.
– Теперь мы знаем, когда и где он вышел из дома.
Да, и очевидно, что, если бы я не была так хорошо осведомлена о своем окружении, я бы невольно попала в лапы злоумышленника. Одному богу известно, что бы тогда произошло.
Я крепче хватаю Раша за руку, когда он открывает дверь шкафа ботинком. На первый взгляд все кажется нетронутым. Это облегчение... пока я не смотрю на кровать. Мгновенно я понимаю, что на ней лежал кто-то другой, может, даже забрался под одеяло, а затем неумело попытался снова заправить. Мысль о незнакомце на простынях, делающем бог знает что, заставляет меня споткнуться от волны тошноты.
Раш обнимает меня за плечи.
– Он был в твоей постели?
– Да.
Его хватка крепче, как будто он одалживает мне свою силу. Это работает. Я чувствую себя в большей безопасности, более защищенной. Но я также осознаю, что сравнительно мала, что не могу сравниться с кем-то вроде него по размеру и силе. Что если бы Раша сейчас не было рядом со мной, я была бы совершенно одна, чтобы отразить это ужасное вторжение. Я ненавижу бояться и быть уязвимой перед потенциальным преследователем или насильником.
Проглатывая тошнотворное предчувствие, я смотрю на ящик с бельем, как будто это змея, к которой боюсь прикоснуться. Я испытываю облегчение, когда слышу, как машина проезжает по улице, прежде чем остановиться на моей подъездной дорожке, сокращая мое время, чтобы выяснить, что еще переложил мой злоумышленник. Я не могу вечно прятать голову в песок, но, по крайней мере, знаю, что того, кто вторгся в мой дом – мое личное пространство – больше нет внутри.
Как насчет сегодняшнего вечера, когда все уйдут?
– Они здесь.
Раш кладет руку мне на поясницу.
Несмотря на все потрясения и расстройства, я вспыхиваю от его прикосновения.
– Да. Мне просто нужно взглянуть на одну вещь...
Я поворачиваюсь к тумбочке и медленно открываю ящик, не прикасаясь к ручке. Мой пистолет все еще там, точно там, где я его оставила. Я вздыхаю с облегчением.
Когда снаружи хлопают дверцы машины, Раш закрывает ящик коленями и ведет меня по коридору.
– Спасибо, что ты здесь и помогаешь, – говорю я.
– Тебе не нужно меня благодарить. Я рад, что оказался здесь.
Я все еще не уверена, зачем он пришел, но сейчас нет времени размышлять об этом. Вместо этого мы встречаем двух офицеров на подъездной дорожке и обмениваемся словами. После беглого осмотра дома, в котором, казалось бы, не было ничего необычного, они возвращаются, задают несколько вопросов, а затем пожимают плечами.
Итог: поскольку ничего не было взято и нет никаких доказуемых признаков взлома, которые нельзя было бы списать на мою «забывчивость», они мало что могут сделать.
Как только полиция уходит, Раш поворачивается ко мне.
– Это раздражает. Ты в порядке?
– Я не в восторге, но со мной все будет в порядке. Спасибо, что оставался со мной все это время. Я не хотела портить тебе вечер пятницы.
Он отмахивается от меня.
– Скажи, что ты хочешь делать дальше, остаться здесь на ночь? Или поедешь со мной домой?