Я теряю сознание. Буквально, сердце колотилось, я задыхалась и нетвердо стояла на ногах.
– Ты уверен?
– Определенно. Мне нужно сделать что-нибудь еще?
– Ты можешь почистить немного картошки?
Я достаю овощечистку из ящика и картофель из кладовки.
Он улыбается и уступает мне дюйм пространства – но ненамного больше – прежде чем он отпускает меня.
– Будет сделано.
Я нервно улыбаюсь ему, затем направляюсь в спальню, прихватив с телефон. Когда добираюсь до задней части дома, я игнорирую все, к чему прикасался злоумышленник, и нахожу чистые джинсовые шорты и футболку, на которой написано, что пятница – мое второе любимое слово на букву "П". Быстрый взгляд в зеркало над комодом говорит мне, что тушь размазалась под дождем, а волосы в беспорядке. Вытерев первое и взъерошив второе, я возвращаюсь на кухню.
Это обычный вечер пятницы... но не совсем. Кто-то вломился в мой дом, чтобы ничего не взять. Итак, Раш Гаррисон у меня на кухне, предлагает защищать меня всю ночь. Обе вещи сюрреалистичны, и мне трудно решить, что более невероятно.
Вернувшись под яркий свет, я вижу, что он уже очистил и нарезал кубиками небольшую горку картофеля.
– Спасибо. Но вау, остатков нашего ужина хватит мне на несколько дней.
– Очевидно, ты никогда раньше не пыталась накормить меня.
Он ухмыляется, прежде чем переводит взгляд в мою сторону.
Внезапно его улыбка исчезает. Он сглатывает. Его пристальный взгляд скользит по мне, задерживаясь на моей облегающей футболке, затем на моих ногах.
По моей коже пробегают мурашки. Я чувствую, как соски снова напрягаются, а матка действительно сжимается только от того, как он смотрит на меня.
– Иди сюда, – бормочет он, откладывая нож в сторону.
Закусив губу, я подчиняюсь. Его глубокий голос заставляет меня. На самом деле, это было первое, что привлекло меня к нему давным-давно.
– Что?
Раш притягивает меня ближе, улыбаясь, когда я кладу руки на его твердую грудь.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке?
Если он продолжит прикасаться ко мне, то нет. Это не похоже на защитника, успокаивающего девушку. Это похоже на то, как мужчина хочет быть ближе к женщине.
Мне кажется, я сошла с ума.
Я улыбаюсь.
– Конечно. Я не ранена. Он ничего не взял. Мой дом все еще стоит... и ты заставляешь меня чувствовать себя в большей безопасности.
– Да?
– Ага.
– Хорошо.
Он смотрит мне в глаза, и я чувствую, как его горячий взгляд проникает прямо в мое трепещущее сердце и скручивающий желудок, до самой души.
Но я уже принадлежу ему. Он просто не знает об этом.
Я сглатываю.
– Я должна... эм, приготовить картошку и начать готовить печенье.
Раш медленно отпускает меня. Неохотно?
– Что я могу сделать, чтобы помочь?
Отведи меня в постель, пока я не стану дрожащей, пресыщенной, изнывающей грудой блаженства. Но это не то, что он имеет в виду, и у меня такое чувство, что если я не дам ему что-то, на чем можно сосредоточиться, то буду так напугана, что сожгу ужин.
– Накроешь на стол? Тарелки в шкафу. – Я показываю пальцем. – Столовое серебро в ящике под ним.
Он кивает и принимается за дело. Я замечаю, что он уже вскипятил воду для картофеля, поэтому бросаю его, проверяю курицу и начинаю готовить печенье, потягивая вино.
Рашу не требуется много времени, чтобы закончить свою задачу, и я более чем немного удивлена, когда Китти Пай крадется к нему и продолжает обнюхивать его. Раш позволяет ей, медленно наклоняясь, чтобы погладить. Через несколько минут мой пугливый котенок, который провел здесь свои первые три дня, убегая каждый раз, когда я делала что-нибудь, кроме как кормила, свернулся калачиком у него на руках, положил подбородочек на большое плечо и задремал.
– Как ты это сделал?
– Терпение. Ей было любопытно, но она нервничала, поэтому я зашёл в ее пространство и позволил ей прийти ко мне.
Внезапно я задаюсь вопросом, действительно ли мы говорим о котенке.
– Что ж, это сработало.
И я боюсь, что это действует и на меня тоже. Теперь, когда он здесь и предлагает мне безопасность, все, что я могу сделать, это не придвинуться ближе и не потереться о него.
– Она милая.
– Ты любишь кошек? – спрашиваю я, переворачивая курицу.
– Никогда не проводил с ними много времени, но она кажется очаровательным пушистиком.
Мы говорим о Китти Пай в течение нескольких минут, прежде чем разговор переходит на работу. Нет, я скучала по пьяному мужчине, мочившемуся в лифте на свадьбе в прошлые выходные, но он точно слышал, что одного из моих коллег уволили за то, что он провел ночь с гостем – и его женой.
Наш смех все еще звенит в комнате, когда я накладываю на тарелку курицу, которая выглядит идеально прожаренной, и достаю печенье. Он останавливает всё одним–единственным вопросом.
– Так… Я слышал, Пол пригласил тебя на свидание. Ты сказала «да»?
Глава 4
Раш
Блять. Если трудно не хотеть Ванессу, наблюдая за ней с обочины снаружи, быть так близко к ней и не претендовать на нее – это агония. Каким-то образом я нахожу сдержанность, чтобы быть хорошим мальчиком – по крайней мере, до тех пор, пока не станет очевидно, что она не хочет отвечать на мой простой вопрос. И мне нужно знать. Мысль о том, что она с Полом, приводит меня в ярость.
– Эм...
Она прикусывает пухлую губу. Ее длинные ресницы касаются щек, раскрасневшихся от вина.
Есть ли шанс, что моя близость способствует ее румяному лицу?
– Ты слышал об этом?
Она морщится, хотя думаю, что она хочет, чтобы это была улыбка.
Да, в течение пяти минут после того, как парень спросил. Я знаю все, что происходит с Ванессой. На работе. Дома. В школе. Я знаю, что она смотрит на Netflix. Я знаю, что она читает. Я даже знаю, что она просматривает на ноутбуке поздно вечером в субботу, когда ей одиноко.
Что бы она сказала, если бы узнала, что я в курсе всех ее самых запретных фантазий?
Ванесса спешит к столу с тарелками еды. Я беру остальное и следую за ней, скрипя зубами, когда она наклоняется, чтобы поставить тарелки, открывая изгиб своей задницы – и многое другое. Господи, она вообще носит трусики?
Пока мы сидим, я начинаю потеть. Я допиваю остатки вина, пытаясь остыть. Но я выпил сегодня столько, сколько следовало. Ванессе нужно, чтобы я оберегал ее, а это значит быть начеку – и держать свои руки подальше от нее.
Понятия не имею, откуда возьмется сила духа.
Я пожимаю плечами.
– Все слышали об этом.
Она закатывает глаза.
– Почему персонал такой болтливый?
– Потому что им скучно и больше нечем заняться.
– Это так раздражает...– фыркает она, накладывая на тарелку курицу, картофель и печенье, которые выглядят ничуть не хуже, чем у моей мамы, – и это о чем-то говорит.
Ванесса не сплетница. Похоже, ее ни на йоту не волнует, кто из персонала чем занимается. За те месяцы, что я наблюдал за ней, она держалась удивительно замкнуто, в основном болтая с коллегами, если это каким-то образом влияет на работу. Но я также видел, как она утешала людей. Мне особенно понравилось, как она бросила все несколько недель назад, чтобы помочь одной из новых сотрудниц на стойке регистрации, которой внезапно пришлось усыпить собаку. Ванесса была сострадательной и милой, и в ней было все, что человек может пожелать в друге.