Шестое чувство заставляет меня снова уставиться на ее кровать с высоким изголовьем из кованого железа. То, как он неаккуратно сделан, и маленькая шишка посередине раздражают меня. Я быстро отбрасываю в сторону голубые и серые подушки и стягиваю белое одеяло. В середине простыни лежит ее пропавший кухонный нож и розовые лоскутки какой-то кружевной ткани. Я складываю кусочки вместе и понимаю, что он разрезал шорты и подходящую под них майку.
Ее пижама.
Дерьмо. Если бы этот ублюдок хотел напугать ее прямо перед тем, как она ляжет спать, он бы это сделал.
Моя догадка? Он не шутил. Кем бы ни был, он угрожает ей расправой.
Сначала ему придется пройти через меня.
Я срываю простыни с кровати. Не знаю, довел ли этот ублюдок себя здесь до оргазма, но я не позволю Ванессе спать на этих простынях, если он это сделал.
Завернув лоскуты пижамы и нож в постельное белье, я засовываю все под мышку и возвращаюсь на кухню. Ей не нужно знать, что я нашел, до утра.
Когда я прихожу туда, из кухонного крана течет вода, и она держит тарелку под струей, уставившись в пространство с дурацкой улыбкой.
– Ванесса?
Пораженная, она роняет тарелку в мыльную воду, а затем посылает мне виноватую улыбку.
– Прости. Я просто... задумалась.
Я бы хотел знать, о чем, но, учитывая озорство в ее улыбке, могу догадаться. Черт возьми, если я тоже об этом не думаю.
– Извини, что прерываю. Я снял простыни с кровати на случай, если твой незваный гость также был извращенцем. Где стиральная машина?
Она указывает на комнатку сбоку от холодильника.
– Я сама сделаю это.
– Мне не трудно. – Я направляюсь в прачечную, которая выглядит так, будто она превратила половину в кладовую. – Иди прими душ.
– Уверен? Я начала мыть посуду за тебя. Могу остаться и закончить.
Она делает последний глоток вина из бокала – третьего – и опускает ножку в мыльную воду.
Я кладу сверток с бельем на стиральную машину и беру бутылочку аспирина, вытряхивая две таблетки.
– Нет, я сам. Возьми это.
Когда она кладет их на ладонь, я наполняю стакан водой из диспенсера на дверце холодильника и протягиваю ей.
Она послушно проглатывает и то, и другое.
– Спасибо.
Я киваю.
– Ты хочешь, чтобы я побыл рядом, пока ты принимаешь душ? Или, чтобы я остался на ночь?
Я очень надеюсь, что она выберет последнее. Практически говоря, если я буду рядом, мне будет намного легче защитить ее. Если она вышвырнет меня, я проведу ночь в машине. Это будет отстойно, но я делал это раньше. Но также знаю, что остаться будет адом. Быть с ней в одной комнате всю ночь напролет…
Не буду врать. Я боюсь, что такое искушение сделает меня смертельно слабым.
Она снова впивается зубами в нижнюю губу. Я действительно хочу, чтобы она прекратила это делать. Это заставляет меня, блять, слишком остро осознавать, какой у нее пухлый рот и как сильно я хотел бы засунуть в него свой член.
– Знаю, что ты, вероятно, пришел сюда не думая, что останешься здесь больше, чем на несколько минут... но я была бы рада, если бы ты задержался сегодня. У меня только одна кровать, но я обещаю оставаться на своей стороне.
Она что, шутит? Если бы не предупреждения ее отца, я бы нарушил ее пространство – и все остальное, что она мне позволила, – прямо сейчас.
– Эй, это твоя кровать. Спи, как хочешь. Если тебе будет удобнее, я могу провести ночь в кресле в углу.
Я молюсь, чтобы она согласилась. У меня гораздо меньше шансов поддаться желанию, если я не закутан с ней в простыню, не ощущая ее тепла и мягкости, в то время как она пахнет женщиной и сладостью.
Но Ванесса качает головой... И она так пьяна, что чуть не спотыкается. Когда я поддерживаю ее, обнимая за талию, она хихикает.
– О-о-о! Последний бокал вина уделал меня. Я выпила слишком много.
– После того, что произошло сегодня, тебе это было нужно.
– Спасибо тебе за то, что ты такой милый.
Этот комментарий только доказывает, что она меня совсем не знает. Никто никогда не называл меня милым. Огромный список совершенных мной убийств объясняет, почему.
Но я просто улыбаюсь.
– Всегда пожалуйста.
– Хотя я бы хотела, чтобы ты был немного менее милым.
– Хотела бы?
Она вздыхает.
– Я не знаю, почему ты появился сегодня, но надеялась...
– На что?
Ей явно не хочется заканчивать свое предложение.
– Что ты пришел сюда, чтобы заняться со мной сексом. Я бы сказала «да».
Мое сердце останавливается. Я чуть не задыхаюсь. Она говорит серьезно. Это объясняет все взгляды, которые она украдкой бросала в мою сторону, и легкий румянец, заливающий ее щеки, но…
– Не думаю, что нам стоит говорить об этом сегодня.
Или перестану заботиться о том, кто ее отец, и о том, что я работаю на него, и все равно трахну ее.
Она морщит нос.
– Но завтра я буду трезва и совершенно смущена.
– Тебе нужна помощь, чтобы пройти по коридору в душ?
– Ты предлагаешь принять душ со мной?
Она бросает на меня призывный взгляд.
Чертовски трудно устоять.
– Не тогда, когда ты навеселе.
– А как на счет, когда я протрезвею? – с надеждой спрашивает она.
Я сглатываю.
– Тогда и поговорим.
– Это значит «нет», не так ли? – Ее плечи опускаются, и она закатывает глаза. – Я должна была догадаться. Я обычная девушка, которая улыбается гостям из-за стойки регистрации и вручает им ключи от номеров. А ты...
– Я что?
– Горячий. Конечно, тебе это неинтересно. Конечно, ты меня держишь во френдзоне. Скажи мне, чтобы я заткнулась.
Я не говорю. Вместо этого притягиваю ее к себе, запускаю руки в волосы и тяну, пока она не смотрит прямо мне в глаза.
– Ты хочешь знать правду, малышка?
Ее голубые глаза расширяются, когда она кивает.
– Пожалуйста.
Блять. Она даже умоляет мило.
– В первый раз, когда я вошел в отель и увидел тебя, все, что мог сделать, это уставиться. Сейчас? Я думаю о тебе. Хочу тебя. Мечтаю о тебе. Мастурбирую от мыслей о тебе. Я бы с удовольствием поцеловал тебя. Я бы убил, чтобы трахнуть тебя.
Она ахает. Ее глаза расширяются. Пульс бешено бьется на шее. Соски твердеют.
– И я бы погубил тебя.
– Но...
– Это правда. Погубил бы.
Я сильнее тяну ее за волосы и наклоняюсь к лицу, так близко, что чувствую запах вина в ее дыхании. Это сводит меня с ума, потому что я знаю, какой чертовски милой она была бы. Боже, я чертовски хочу, чтобы ее доброта очистила меня и сделала достойным, но ничто не может.
– Я разрушу тебя. Не позволяй мне этого.
Затем я отпускаю ее и смотрю, как она выбегает из комнаты, прежде чем исчезнуть в спальне. Я хочу догнать ее... но не делаю этого. Если я сейчас снова прикоснусь к ней, то перестану заботиться обо всем, кроме как о желании войти в нее и сделать своей.
Когда подхожу к стиральной машине, то делаю глубокие сердитые вдохи. Гребаный ад. Из всех женщин в мире, в которых можно влюбиться, почему это должна быть дочь одного из самых смертоносных тайных шпионов дяди Сэма? И почему он даже не считает меня достойным встречаться с его дочерью?
Я усмехаюсь, потому что знаю почему. Этот бизнес грязный, и я делал для Бога и страны вещи, которые ужаснули бы больше всего, особенно кого-то с таким мягким, милым сердцем, как Ванесса.