Я осматриваю наше окружение и мне приходит в голову идея.
– Сними платье.
– Что?
У нее на лице вопрос, черт возьми.
Она, наверное, думает, что я делаю ей предложение. Честно говоря, в менее опасной ситуации, если бы она захотела, я был бы более чем в игре. Софи, может, и была хорошенькой девушкой, которая ворвалась на музыкальную сцену, когда еще носила косички, но сейчас она чертовски красивая женщина. Я, конечно, не стал бы ей отказывать. Но я не поэтому прошу ее раздеться.
– Красное блестящее платье – яркая, блестящая мишень для стрелка.
– О. – Она хмурится. – Но я не могу бегать голышом.
Как бы мне ни нравился вид, она права. В наши дни у всех есть камеры на мобильных телефонах, и ей не нужен такой риск. Черт возьми, нам повезло, что все слишком заняты, спасая свои жизни, чтобы заметить нас, спрятавшихся в узком переулке.
Я выдергиваю футболку из-за пояса и стягиваю ее через голову, оставляя свой торс покрытым тонкой майкой-алкоголичкой. Футболка влажная от пота и пахнет мной, но это все, что я могу ей дать.
– Надень это.
Софи берет футболку у меня из рук, ее взгляд прикован к моему.
– Где я должна переодеться?
Но она знает ответ, я вижу это по ее лицу.
– Я загорожу тебя.
В конце концов, она крошечная. Я довольно большой. У нас получится.
– Но у нас нет времени на скромность.
Она колеблется мгновение, затем спускает одну бретельку своего платья с глубоким вырезом вниз по руке, а затем другую. Когда она это делает, становится очевидным одно: Софи Ларсен не носит лифчика.
Я снова начинаю потеть, и на этот раз это не имеет ничего общего с жарой или опасностью.
Срань Господня.
Бросив взгляд обратно на улицу, я решаю дать ей как можно больше уединения. Уверен, что есть чудаки и придурки, которые все время говорят ей гадости. Если бы не было, ей бы никогда не пришлось нанимать такого парня, как я.
Боковым зрением я вижу, как она опускает платье до талии и ловит губную помаду. На ее сосках какие-то наклейки телесного цвета, которые прилипают к верхним выпуклостям и поднимают ее явно полную грудь. Но я не пялюсь. На самом деле, это не так. Но... они прямо там. Я выдыхаю, когда она вылезает из платья, чтобы показать, что на ней одна из самых крошечных, самых прозрачных ниточек, которые я когда-либо видел. Один взгляд, черт, я не хотел смотреть, но могу сказать, что она натуральная блондинка.
Через несколько секунд она натягивает мою футболку через голову. Та поглощает ее маленькую фигурку и свисает до середины бедер. Скрывает гораздо больше, чем платье, которое было на ней.
– Ты привязана к нему?
Я сжимаю красную ткань в кулаке.
Она качает головой.
– Думаю, оно ужасно.
– Хорошо.
Благодарный за ближайший мусорный контейнер, я бросаю платье, радуясь, когда яркий блестящий шар из блесток вылетает за край и исчезает в куче.
– Что на счёт туфель?
– Ты можешь бегать босиком?
Она снимает одну шпильку. Как только ее нога касается горячего асфальта, она шипит и отдергивает.
– Нет.
– Понял. Давай что-нибудь сделаем с твоими волосами.
Потому что светлые кудри, свисающие почти до ее хорошенькой попки, определенно привлекут внимание.
Она была моей в тот момент, когда я увидел ее.
– Чем?
Я роюсь в кармане. У меня есть резинка, которой я скреплял коробки патронов, когда загрузил их в магазины по дороге сюда.
– Это подойдёт?
– Да. Ты можешь подержать это?
Она протягивает мне свою помаду.
Когда я кладу ту в карман, она хватает волосы и без особой заботы сворачивает их в беспорядочный пучок, затем закручивает резинку вокруг него. Это не оптимально, и я чертовски хотел бы, чтобы у нее была шляпа и спортивная обувь, но с этим придется иметь дело. По крайней мере, теперь она будет менее очевидной мишенью.
И мы слишком долго пробыли в переулке. Мы – легкая добыча.
Я мотаю головой в сторону.
– Готова бежать? Нам нужно перейти улицу.
Она кивает.
– Пошли.
Я снова беру ее за руку и крадусь к краю здания. На улицах все еще царит столпотворение. Из-за безумного наплыва людей и всех баррикад, перекрывающих маршрут парада, я полагаю, что местным правоохранительным органам трудно попасть в этот район. Вместо этого полиция прибывает пешком, но мы не можем позволить, чтобы нас поглотила толпа. Это небезопасно для Софи, так как я понятия не имею, кто стоит за этим покушением на ее жизнь. И мы можем в конечном итоге расстаться. Моя работа – доставить ее в безопасное место, и я намерен это сделать.
Поскольку я не слышал никаких новых выстрелов, подозреваю, что стрелок закрыл магазин и делает все возможное, чтобы смешаться с толпой. Нам нужно сделать то же самое, поэтому я вывожу Софи на тротуар. Затем мы трусцой переходим улицу. Если бы она была кем угодно, но не известной звездой, я бы затащил ее в аптеку – одно из немногих заведений, открытых в праздничные дни, – и подождал, пока территория будет очищена. Но ее лицо может вызвать переполох, а это последнее, что нам нужно. И то, что я сейчас никого не вижу у нас на хвосте, не значит, что мы в безопасности. Стрелок мог смешаться с толпой, чтобы выследить ее.
На задней стороне парковки аптеки я вижу запряженную лошадьми коляску с традиционным навесом. Все это украшено красными, белыми и синими серпантинами для парада. Мальчик-подросток нервно топчется рядом с ней, наблюдая за всем вокруг. Его глаза расширяются от страха, когда я подхожу с пистолетом в руке.
– Я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль. Пятьдесят баксов за то, чтобы я одолжил твою коляску.
Я вытаскиваю из кармана купюру.
Малыш сглатывает, его кадык резко дергается.
– Я... я не могу. Она моего дедушки. Я обещал, что верну ее.
– Сто баксов за десять минут. Я уеду не далеко.
Мы должны убраться отсюда подальше. До моего внедорожника около мили. Как только окажемся там, мы сможем добраться куда угодно.
Подросток открывает рот, чтобы ответить, затем его взгляд падает на Софи. И его глаза расширяются от узнавания.
– О, боже мой! Вы...
– Держи это в секрете, – шиплю я. – Пожалуйста.
Софи хватает его за руки.
– Мне нужно выбраться отсюда в целости и сохранности.
– Я отвезу вас, – торопливо настаивает он, качая головой.
Мой первый инстинкт – отказаться. Я не хочу рисковать этим ребенком, у которого впереди так много жизни, но если он не одолжит коляску, у меня нет другого выхода из этого места, я должен пойти на компромисс.
– Ты уверен? – спрашиваю я. – Это может быть опасно.
– Я...я не боюсь.
Очевидно, он напуган и не хочет казаться напуганным перед Софи.
– Тебе не нужно изображать героя, малыш.
Он хмуро смотрит на меня.
– Меня зовут Дастин, и мне только что исполнилось восемнадцать.
Так что он обиделся из-за того, что он взрослый. Понял.
Я поднимаю руки вверх.
– Прости. Тебе решать.
Может, упрямство этого ребенка – хорошая вещь. Если стрелок увидит его, у него не будет причин связывать Дастина с нами.
Софи сжимает его пальцы.
– Тебе не обязательно вмешиваться.
– Стрельба была по вам? – спрашивает он.
Я киваю.
– У меня есть идея.
Парень наклоняется и поднимает крышку отсека, спрятанного под ним, затем достает одеяло. Он протягивает его мне.
– Можете прикрыться этим.
Здесь чертовски жарко, но это еще один способ спрятаться.
– Хорошая мысль.
Я показываю Дастину перекресток, где припаркован мой внедорожник.
– Провези нас как можно ближе.
Я поворачиваюсь к Софи.
– Поднимайся.
Она кивает, и я помогаю ей сесть в коляску. Когда она устраивается на черном кожаном сиденье, я запрыгиваю рядом с ней, накрываю нас одеялом и призываю ее присесть на корточки. Я натягиваю одеяло на наши головы, когда подросток запрыгивает на водительское сиденье и щелкает вожжами.