- О боже. - Ее ноги сжали его, как тиски, пока Лара задыхалась и хныкала.
Он отпустил запреты. Снова и снова он трахал ее, пока все ее тело не покрылось румянцем, и она не выкрикнула его имя. Ее голова откинулась на одеяло, единственное движение, которое он ей разрешил. За исключением этого он контролировал ее тело, заставляя принимать каждый толчок его члена, каждый резкий удар.
Ее мышцы сжалась, и он почувствовал, как ее тело захватило его, когда Лара достигла разрядки. Ее оргазм подтолкнул его к краю. Он больше не мог сдерживаться ни секунды.
Коннор утопал в ее мягкости, потерявшись в первобытном ритме секса. Он ненавидел гребаный презерватив. Он хотел отметить ее, знать, что его семя укоренилось в ней. Черт, в этот момент он был бы рад, если бы она забеременела. Ведь она не могла его бросить, пока носит его ребенка, верно? Тогда у них была бы связь, которую невозможно отрицать, как бы Лара ни сердилась, узнав правду.
Его позвоночник покалывало, мозг отключился. Разряды чистого удовольствия проносились по телу. Оргазм ударил его с силой молнии. Кон двигался в ней как поршень, жесткими ритмичными движениями, чтобы дать ей все, что у него было.
Боже, он на ней женится.
Прошло немало времени, прежде чем его дыхание и сердцебиение нормализовались. Удовольствие пульсировало в венах, как сладкий тяжелый наркотик. Из последних сил Коннор привстал над ней, пытаясь отдышаться и восстановить пульс.
Какого черта он думал? Брак? Дети? Она вскружила ему голову. Это не похоже на него. Он отодвинулся и встал на ноги, глубоко вздохнув. Все его тело все еще пульсировало от удовольствия, и он хотел прижать себя к ней и разделить это наслаждение, но ему было необходимо на минуту остаться одному.
- Я сейчас вернусь. - Он повернулся, но не раньше, чем увидел в ее глазах испуг и боль.
Она ожидала, что он упадет в ее объятия и проведет с ней время «после», обнимая и лаская. Вместо этого он взял одежду и, спотыкаясь, удалился в ванную, закрыв за собой дверь. Он снял презерватив, который в какой-то момент времени пожалел, что надел.
Глубокий вдох, Спаркс. Что, черт возьми, только что произошло? Он посмотрел на себя в зеркало. В конце концов, он потерял контроль. Забылся как никогда ранее.
Он совершенно позабыл, что у него было дело.
Включив холодную воду, он потянулся к джинсам и вытащил телефон, набирая смс Роману. Он оставил дверь открытой. Это был риск, но его пистолет все время лежал на тумбочке. Как только Роман получит то, что хотел, Коннор снова ее запрет.
Он позволил волкам ворваться в замок принцессы. Он собирался отвлечь ее, трахая снова и снова.
Но почему тогда уже почувствовал приступ вины за то, что ему нужно сделать?
Сжав зубы, Спаркс ударил кулаками по раковине и поблагодарил Бога, что не расколол мрамор.
Лара тихонько постучала в дверь.
- Коннор? С тобой все в порядке? Я сделала что-то не так?
Он не мог больше ее избегать, как какой-то неопытный идиот. Он уже сделал выбор и связался с Романом. Отступать поздно. И что произошло, то произошло. Он взял Лару. Он мог сказать себе, что в конце концов уйдет, не оглянувшись, но взял за правило никогда не врать. Он будет брать ее снова и снова, и снова. И никогда, блять, не будет удовлетворен.
Поэтому ему надо засунуть все эти переживания в задницу и стать тем человеком, которым он был. Перестать пытаться быть достойным ее, потому что этого никогда не произойдет, но это не значит, что он не мог взять ее, держать рядом и делать все, что может. Конечно, ему придется ей солгать. Манипулировать ею. Он справится. В конце концов, он возвел в профессию манипуляции ложью и недопониманием. В свою очередь он защитит и успокоит ее. Это было немного, но это все, что он мог предложить. У никогда не было ничего, что можно назвать своим, и он хотел, чтобы Лара была его. В конце концов, он знал, что может стоить ей всего, но все равно не мог оставить ее в покое.
Его окатило волной стыда от осознания, что он не может быть лучше для нее, но ему удалось затолкать это бесполезное дерьмо поглубже.
А теперь он был трусом, потому что закрылся от нее. Он бы никогда не позволил ей поступить так с ним. Пришло время перестать ныть и быть мужчиной.
Коннор открыл дверь и обнял ее, прежде чем в голову пришла еще одна мысль из разряда «почему нельзя». Он будет делать то, что должен для операции, но будет бороться до смерти, чтобы удержать ее. Она отдала ему всю себя, и он не позволит это отобрать. Но он тоже должен дать ей немного. Он должен преодолеть свой гребаный ПТСР4.