«Твою ж мать…»
Зачем он позвал ее?
Не говоря ни слова, Алана повернулась и направилась к нему. Приблизившись, задержала на нем взгляд своих голубых глаз. Остановившись в нескольких дюймах от него, нерешительно подняла руку и погладила его по щеке. От ее прикосновения по лицу распространилось тепло.
Синева ее взгляда потемнела до цвета сапфиров, после чего, поднявшись на цыпочки, она прижалась губами к его губам. Желание разгорячило кровь, а голова закружилась от опьяняющей страсти. Член уперся в хлопчатобумажную ткань боксеров под медицинской формой. Низко застонав, Алана запустила пальцы в его волосы, притягивая его ближе и просовывая язык ему в рот.
Искорки желания пробежали по его телу, заставляя желать большего. Схватив за задницу, он приподнял ее. Обвив его талию ногами, она потерлась киской о его эрекцию. У нее вырвался тихий стон, похожий на рык. Все связные мысли о том, почему спать с ней было неправильно, сгорели в пламени, сменившись непреодолимой потребностью обладать ею всеми возможными способами.
Подойдя ближе к дивану, он опустился так, что спина Аланы оказалась на подушке. Проведя рукой вверх по блузке, обхватил ладонями скрытую кружевами грудь. Низкое рычание, звучащее скорее по-звериному, чем по-человечески, сотрясло ее. Вздрогнув, он резко поднял голову, прерывая поцелуй, чтобы взглянуть в ее опьяняющие глаза.
Нахмурив брови, она толкнула его в грудь.
— Это неправильно.
Легкая паника в ее голосе заставила его отпустить ее и позволить сесть.
— Тогда почему это кажется таким правильным?
Поправив блузку, она бросилась к двери.
— Я не могу, это была ошибка. Я должна идти. Прости.
Не успел он опомниться, как она вышла из квартиры. Прошло еще мгновение, прежде чем он услышал, как ее мотоцикл с ревом сорвался с места и выехал со стоянки. Показав неприличный жест, он повалился на диван. Эта женщина была как наркотик — красивая, вызывающая привыкание и опасная для его сердца.
***
Сбежав из квартиры Бастиана, где его запах заполнял каждый дюйм однокомнатного пространства, она поехала в бар Джи — захудалое местечко в центре Лос-Лобоса и главное пристанище стаи Тао. С его обшарпанными фасадами он выглядел не очень. Бар нуждался в ремонте. Впрочем, как и весь город.
Припарковав свой мотоцикл у входа, она оглядела обветшалый фасад, ни на чем определенном не задерживаясь. Бастиан заполнял ее разум и чувства. Его пьянящий кедровый аромат впитался в кожу. Поцелуй не позволил ей проникнуть в его мысли, как она намеревалась. Вместо этого он лишь подтвердил то, что она отчаянно пыталась отрицать. Он ее пара.
«Проклятье…»
Сняв шлем, она слезла с мотоцикла и вошла в пыльное здание. Грубые каблуки ее поношенных лодочек стучали по старому деревянному полу, пока она шла к барной стойке. Справа от нее в конце бара сидела пара знакомых по стае, и еще парочка — за столиком в дальнем углу. Кивнув официанту Полу, она забралась на барный стул.
Мысли о Бастиане грозили поглотить ее. Она все еще ощущала его поцелуй, и ее чертова волчица поднималась под кожей, слишком близко к поверхности. Положив руку на стойку бара, она тихо выругалась. Ей не следовало отпускать его. И все же у нее не было никаких причин удерживать его, кроме желания, чтобы он был рядом.
Бутылка пива опустилась на стойку перед ней, привлекая ее внимание к крупному мужчине, смотрящему на нее сверху вниз.
— Спасибо, Джи.
Он хмыкнул и стал протирать полотенцем стаканы для напитков.
— Рассказывай, девочка.
Сделав глоток пива, она внимательно посмотрела на него. Джи был вер-медведем, ростом около шести футов семи дюймов и весом более трехсот фунтов. Почему он жил с волчьей стаей, никто не знал. Он отказывался говорить о чем-либо личном. Впрочем, медведь все всегда про всех знал.
— А ты знаешь других телепатов типа меня?
— Парочку.
— Ты слышал о том, что кому-то из них не удавалось прочитать мысли?
Поставив стакан, который вытирал, в шкафчик позади себя, он повернулся, чтобы взять другой.
— Бывает такое.
Взяв свое пиво, она сделала еще один глоток, давая себе и своей волчице время, прежде чем задать следующий вопрос. Ей никогда не удавалось держать язык за зубами. Брок дразнил ее тем, что у нее голова не ведает, что творит язык. И все же ей не стоит дразнить медведя, особенно, когда она жаждала ответов.
— Я никогда не сталкивалась с преградой. Наверняка ты слышал о Коди.
Когда он кивнул, она продолжила:
— У человеческого доктора есть какой-то ментальный щит, через который я не могу проникнуть.
Отставив стакан, он уставился на нее, не выражая при этом никаких эмоций.
— А где он сейчас?
Сглотнув, она изо всех сил старалась не наговорить лишнего. Тем более, она уже обсуждала с Дрю Бастиана. Не хотелось бы обсуждать это и с медведем.
— Что все это значит? Есть ли способ обойти его защиту?
— Так, где же он? — спросил он, оперевшись обеими руками о стойку и склонившись к ней.
«Черт возьми».
— Дома. Но он ничего о нас не знает. Дрю говорит, что он под моей ответственностью.
Медведь тихо прорычал:
— Откуда ты это знаешь, если не можешь его прочитать?
«Хороший вопрос. Чертов медведь».
— Я просто знаю.
— Тогда у тебя есть ответ на твой собственный вопрос.
Выпрямившись, он бросил полотенце на стойку и исчез в кухне.
«Великолепно».
— Алана.
Обернувшись на знакомый голос, она улыбнулась при виде Джады, одной из мамочек, помогавших в детском саду и начальной школе.
— Привет.
Обняв ее, Джада протянула ей бумажный пакет.
— Привет. Я как раз направлялась к твоему дому, когда заметила твой байк, припаркованный перед входом. Это для Коди. Куриный суп-лапша с дополнительной курицей, такой, как он любит.
— Спасибо. Ему понравится, когда он проснется.
Покорно опустив взгляд, и покраснев от смущения, волчица спросила:
— Как он?
— Поправляется и отдыхает.
— Это хорошо. Почему он покинул территорию стаи?
— Понятия не имею, но узнаю, когда вернусь в хижину.
Застенчиво улыбнувшись, Джада сказала:
— Отправь его сюда после того, как Дрю и Райкер закончат с ним. У меня есть для него работенка.
— Так и сделаю, — Алана рассмеялась. — У парня будет, чем заняться, и, надеюсь, он дважды подумает, прежде чем снова улизнуть.
— О, я надеюсь на это.
Спрыгнув с барного стула, Алана сжала руку Джады.
— Еще раз спасибо за суп. Мне пора возвращаться.
— Скоро увидимся.
Джада повернулась и вышла из бара.
Алана улыбнулась от облегчения на сердце. Такие смиренные, как Джада, поддерживали надежду и веру стаи. Теперь, когда Дрю был альфой, а Магнум мертв, лидеры и беты могли выполнять свою работу по защите стаи.