- Волшебных людей? - спросил Кев с презрением.
Роан улыбнулся.
- О, да. Она заверила меня, что была близко знакома со многими из них, - нотка веселья исчезла из разговора. - Когда мне было около десяти, бабушка отослала меня из табора, сказав, что я в опасности. Ной, двоюродный брат, привез меня в Лондон и помог найти работу в игорном клубе. С тех пор я никогда не видел никого из моего табора. - Роан сделал паузу, его лицо омрачилось. - Я был изгнан из Rom, даже не зная почему. И никогда не предполагал, что татуировка имела к этому какое-либо отношение. Пока не встретил тебя. У нас есть две общие вещи, phraclass="underline" мы изгои, и у нас есть метка ирландской черной лошади. И думаю, что, если мы выясним, откуда она появилась, то многое прояснится.
***В последующие месяцы Кев готовил имение Рэмси к реконструкции. Мягкая и вялая зима охватила деревню Стоуни Кросс и окрестности вблизи имения Рэмси. Коричневая трава хрустела от мороза, и камни оставались покрытыми инеем по берегам рек Эйвон и Ичен. На ивах появились сережки, мягкие и нежные как хвост ягненка, в то время как кизил распустил красные зимние стебли, чтобы раскрасить бледный серый пейзаж.
Бригады рабочих, нанятые Джоном Дэшиллом, подрядчиком, для восстановления поместья Рэмси, были трудолюбивыми и знали свое дело. Первые два месяца были потрачены на очистку руин, вывоз обугленного дерева и разбитого камня и щебня. Небольшая сторожка на подъездном пути была восстановлена и отреставрирована для удобства Хатауэев.
В марте, как только земля начала оттаивать, восстановление поместья началось всерьез. Кев был уверен, что рабочие были заранее предупреждены о том, что работы будут осуществляться под руководством цыгана, потому что не возражали против его присутствия или команд. Дэшилла, самостоятельного и прагматичного человека, по всей видимости, не заботило, были ли его клиенты англичанами, цыганами или людьми любой другой национальности, до тех пор, пока его счета были оплачены.
Где-то в конце февраля, Кев совершил двенадцатичасовую поездку от Стоуни Кросс до Лондона. От Амелии он узнал, что Беатрикс бросила Пансион. Слов о том, что все хорошо, ему было явно недостаточно; Кев хотел лично убедиться. Эти два месяца разлуки были самым долгим промежутком времени, которое он когда-либо провел вдали от сестер Хатауэй, и мужчина был удивлен тем, как сильно соскучился по ним.
Казалось, это чувство было взаимным. Как только Кев вошел в их комнаты в отеле Ратледж, Амелия, Поппи и Беатрикс накинулись на него с неподобающим энтузиазмом. Он терпел их крики и поцелуи с грубоватым снисхождением, тайно радуясь их теплому приветствию.
Проследовав за ними в семейную гостиную, Кев сел с Амелией на мягком диване, в то время как Кэм Роан и Поппи заняли соседние стулья, а Беатрикс присела на скамеечке у ног Кева. Женщины хорошо выглядели, подумал Кев… все три элегантно одеты и ухожены, их темные волосы уложены в очаровательные локоны, за исключением Беатрикс, у которой были косы.
Амелия казалась невероятно счастливой, легко смеялась и излучала довольство, которое можно было отнести только на счет удачного брака. Поппи превратилась в красотку, со своими тонкими чертами лица и богатым золотисто-каштановым оттенком волос… более теплым, более приближенным к оттенку тонкого белокурого совершенства Уин. Беатрикс, однако, похудела и стала тиха. Для тех, кто не знал ее, Беатрикс, по-видимому, казалась обычной, веселой девушкой. Но Кев увидел неуловимые признаки неловкости и напряжения на ее лице.
- Что случилось в Пансионе? - прямо спросил Кев со своей привычной резкостью.
Беатрикс нетерпеливо выложила.
- O. Меррипен, это было ошибкой. Противная школа. Я ненавижу ее. У меня было только одна или две подруги, которых мне было жаль покидать. Но я не поладила с учителями. В классе всегда отвечала неправильно, задавала неправильные вопросы…
- По-видимому, - сказала Амелия с иронией, - метод Хатауэев по изучению и обсуждению не был радушно принят в школе.
- И я пару раз подралась, - продолжала Беатрикс, - потому что несколько девочек сказали, что их родители велели им не связываться со мной, потому что у нас есть цыгане в семье, и возможно, я тоже могла бы быть цыганкой. А я ответила, что я не цыганка, но даже если бы и была ею, то это не повод для стыда. Я назвала их снобами, сильно поцарапала и вырвала несколько клоков волос.
Кев тихо выругался, обменявшись взглядами с Роаном, который выглядел мрачным. Их присутствие в семье было помехой для сестер Хатауэй… и с этим ничего не поделаешь.
- И тогда, - сказала Беатрикс, - вновь вернулась моя проблема.