- Никогда, monisha, - успокоил он ее, притягивая ближе сопящую жену. - Я сохраню все твои тайны. И ты знаешь об этом.
Кэм осушил ее слезы поцелуем, и началл медленно стягивать с нее длинную ночную рубашку. А затем, еще более медленно, стал заниматься с ней любовью.
- Немного любви, - шептал он, когда Амелия задрожала под ним. - Позволь мне доставить тебе удовольствие…
Когда он осторожно овладел ее телом, то говорил на старо-цыганском языке, как он любит ее, как любит быть у нее внутри, и, что он никогда ее не оставит. Хотя Амелия не понимала смысл этих слов, звук его голоса взволновал ее, руки крепко обхватили его за плечи, а бедра устремились вверх, чтобы принять его вес. Он доставлял ей удовольствие, которое переходило в его собственное, пока жена без сил не провалилась в глубокий крепкий сон.
Еще долгое время Кэм смотрел на нее, доверчиво прижавшуюся к его плечу. Он несет ответственность за Амелию и всю ее семью.
Хатауэи были весьма разношерстной публикой: четыре сестры, брат и Меррипен - цыган, как и Кэм. Казалось, никто ничего не знал о Меррипене, кроме того факта, что он был принят семьей Хатауэй еще мальчиком, после того, как его нашли тяжело раненым после охоты на цыган. Родичи бросили его, посчитав мертвым. Он был гораздо больше, чем просто слугой, но и не совсем членом семьи.
Невозможно предсказать, как станет жить Меррипен после отъезда Уин, но у Кэма было предчувствие, что ничего хорошего не будет. Они были полными противоположностями - слабый белокурый ангел и огромный темный цыган. Она - чистая и слегка не от мира сего, а он - смуглый, словно высеченный из камня и едва воспитанный. Но между ними была связь, столь же необъяснимая и реальная, как инстинкт ястреба, всегда возвращающего в свое гнездо, словно этот путь был заложен в нем самой природой.
Когда карета была загружена, а багаж закреплен должным образом кожаными ремнями, Кэм направился в гостиную, где находилась вся семья. Они собрались, чтобы попрощаться.
Отсутствие Меррипена было очень заметно.
Хатауэи переполнили небольшую комнату - сестры и их брат, Лео, который тоже уезжал во Францию в качестве эскорта и компаньона для Уин.
- Ну, ну, - утешал Лео, гладя по спине свою самую младшую сестру Беатрикс, которой совсем недавно исполнилось шестнадцать. - Не стоит устраивать сцен.
Она крепче сжала его в объятиях.
- Ты будешь так одинок вдали от дома. Может, возьмешь одно из моих животных, чтобы они составили тебе компанию?
- Нет, дорогая. Я вполне могу удовлетвориться человеческим общением с пассажирами нашего судна. - Он обратился к восемнадцатилетней Поппи, красавице с волосами цвета солнца. - До свидания, сестра. Наслаждайся своим первым сезоном в Лондоне. Постарайся не принять предложение руки и сердца от первого же попавшегося поклонника.
Поппи подошла к нему и тоже обняла.
- Дорогой Лео, - сказала она приглушенно, уткнувшись лицом в его плечо. - Попытайся вести себя прилично во Франции.
- Никто не ведет себя прилично во Франции, - усмехнулся Лео. - Именно поэтому там всем так нравится.
Он повернулся к Амелии. Глядя на нее, его самоуверенность дала трещину. Он судорожно вздохнул. Из всей семьи Хатауэй они спорили между собой наиболее часто и зло. И все же, несомненно, она была его любимицей. Вместе они прошли через многое, заботясь о младших сестрах после смерти родителей. Амелия видела, как Лео из молодого перспективного архитектора превращается в гиблого человека. Наследование титула виконта не смогло исправить ситуацию. Фактически, получение аристократического имени и статуса только подстегнуло разрушение его личности. Несмотря ни на что, сестра боролась за него, пытаясь спасти, и всякий раз была готова прийти ему на помощь. Чем безмерно его раздражала.
Амелия подошла к нему и прислонилась головой к его груди.
- Лео, - обратилась она к нему, хлюпая носом, - если ты допустишь, чтобы хоть что-нибудь случилось с Уин - я тебя убью.
Он нежно погладил ее по голове.
- Ты уже в течение многих лет угрожаешь меня убить, но ничего у тебя не выходит.
- Я п-просто ждала серьезного повода.
Улыбаясь, Лео обхватил ее лицо руками и поцеловал в лоб.
- Я всегда буду рядом и присмотрю за ней как следует.
- Сам?
- Сам.
Амелия погладила лацканы его пальто и произнесла дрожащими губами: