— Почти на месте, — прошептал Брэм.
Через несколько минут они покинули автомобиль, бдительный Маррок шел слева от нее, держа ладонь на рукоятке Глока. Опасное лезвие с зазубринами было прикреплено к другому его бедру. Слава Богу, что в ее магазине не было металлодетектора. Справа от нее стоял не менее сосредоточенный Лукан с палочкой наготове, все его тело выражало напряжение. Она сглотнула. Мужчины ждали неприятностей. Это была не простая предосторожность. Впереди Брэм осторожно подходил к двери, его взгляд осматривал все вокруг. Он приложил ладони к стеклу над входом и сделал глубокий вдох. Оливия открыла рот, чтобы спросить, какого черта здесь происходит, но Лукан остановил ее кивком головы.
— Заклятье на месте.
Брэм открыл замок на двери, быстро прошептав что-то, взломал чары своей сестры, и они вошли внутрь.
— Кроме тебя кто-нибудь другой может миновать защиту Сабэль?
— Нет, — заверил Брэм, — я один знаю нужное заклинание. Если бы не подсказка сестры, я бы до сих пор ломал над ним голову. Сабэль обещает стать могущественной ведьмой.
Остальная часть «миссии» прошла без осложнений. В тишине девушка быстро достала медальон, острые края и тяжелые рубины впились в ладонь. Они вышли наружу, и Брэм, закрыв дверь, пробормотал несколько быстрых слов. Оливия не могла расслышать их, но когда он закончил говорить, она почувствовала невидимые чугунные решетки вокруг здания, которые не давали подойти ближе. Даже при том, что это было местом ее работы, она чувствовала, что находится здесь вопреки чьей-то сильной воле и должна немедленно уйти.
— Хороший мальчик. Ловкий трюк.
Брэм подмигнул: — Я еще умею отбивать мячик носом!
— А как тюлень тоже умеешь поскуливать? - Лукан рассмеялся.
— Если кто и сможет превзойти меня в мастерстве колдовства, то это ты, красавица.
Брэм флиртовал так, будто был рожден для этого. Маррок крепче ухватился за Глок.
— Прекращай попытки очаровать мою супругу. Тебе не понравиться лицезреть мою ярость, когда у меня под рукой оружие.
Брэм отвернулся от Оливии.
— Договорились.
Они загрузились в Хаммер и по настоянию девушки все-таки сделали короткую остановку у ее квартиры. Мужчины снова находились по сторонам от нее, пока шли. Только открыв дверь в темную прихожую, Оливия почувствовала, что сюда кто-то наведывался с тех пор, как они с Марроком заходили два дня назад, чтобы забрать красное платье.
Щелкнув выключателем, она ощутила еще один подозрительный импульс. Каждый предмет, казалось, остался на своем месте. Стопка конвертов по-прежнему лежала нераспечатанной на кухонной стойке. Пульт от телевизора был частично спрятан за подушками ее коричневого дивана. Тарелка, с которой она ела тост прошлым утром, когда была дома, по-прежнему стояла на кухонном столе, жизнь здесь будто была поставлена на паузу. Но атмосфера квартиры буквально кричала о том, что ее пространство было нарушено.
— Кто еще чувствует странную ауру, кроме меня?
— Насколько странную? — потребовал ответа Маррок.
— Будто здесь кто-то был.
Лукан покачал головой: — Моя магия не работает таким образом.
Брэм кивнул: — Моя работает. Я тоже это чувствую.
Маррок сопровождал ее, пока они шли по коридору к ее маленькой спальне. Кровать была не убрана, вещи из прачечной лежали в корзине, но не были развешаны в гардеробе. Чувство чужого присутствия здесь было еще сильнее.
— Проклятье, — выругался Брэм, — Ну и быстро же работает Матиас.
— Думаешь? Может, приезжал хозяин, чтобы починить мою протекающую раковину?
— Возможно.
Однако голос Брэма звучал неуверенно. Если Анарки здесь были…то что они искали? Ее или медальон? Если последнее, то откуда Матиас мог знать, где у нее квартира… Неужели ему рассказал Ричард? Такая возможность разрывала ей сердце.
Оливия затолкала последние из нужных вещей в маленькую сумку. Группой они пробрались обратно по коридору к двери. Брэм запечатал квартиру магическими чарами. Что ж… о том, как сможет вернуться сюда, Оливия подумает позже… когда проклятие Маррока будет разрушено.
Снаружи заметно похолодало. Туман, голые деревья, странная тишина вокруг. Ночь была жуткой. Они сели в Хаммер и отъехали от тротуара, звучащий из колонок альтернативный металл добавлял машине-монстру Брэма Риона дополнительную пульсацию и грохот. На середине песни Лукан вжался спиной в шикарное кожаное сиденье, скрюченными пальцами впился в свои бедра и издал пронзительный крик боли.