— Таким образом мы сможем объяснить весь этот хаос, — сказал он в защиту своей идеи. — К чему еще вся эта спешка? Если мы поженимся в течение месяца, это вызовет всевозможные обсуждения. Я скажу, что все те пять лет, что твой отец находился в коме, я подавлял свои желания, но теперь, когда он мертв, нам нет смысла скрываться и ждать.
Раньери уже планировал, как будет распространять слухи об их отношениях.
— Возможно, это не самое элегантное решение, но я чувствую, что оно может сработать. В любом случае определенный эффект будет.
Раньери прекрасно понимал, какое влияние имел на женский пол. Но Анника была другой. Она всегда смотрела на него так, как делала лишь она: будто он только что вылез из-под ближайшего камня и только она одна могла видеть грязь, прилипшую к нему. Возможно, он не замечал чего-то такого, чего видела она?
Но Раньери как-никак был из семьи Фурлан. Он мог без труда проследить весь свой род вплоть до XIX века.
Он не привык чувствовать дискомфорт. И лишь в присутствии Анники чувствовал себя таким образом.
Можно с уверенностью сказать, что он вовсе не ценил Аннику Шулер. Но если ему нужно будет жениться на ней, чтобы наконец получить то, чего он полностью заслуживал, что ж, так тому и быть. Он был готов на подобный шаг.
Даже если это означало, что ему придется делать вид, что он одурманен и влюблен в эту девушку.
— Я просто считаю, что не все люди поверят в наш фарс, — сказала Анника, глядя на него с недоверием.
— Нам же не нужно одобрение окружающих, — отреагировал Раньери так, словно она привела логичный аргумент. — Вполне понятно, что люди начнут шептаться об истинной причине. Пусть себе судачат, нас это волновать не должно.
Он ожидал, что в его сторону полетят похвалы, как это обычно и происходило.
«Спасибо, Раньери, ты совершенно прав» — вот какие слова он ожидал от Анники.
Но кого он обманывал, это же Анника Шулер. Единственная женщина, которая смотрела на него так, будто он говорил какой-то бред и ничего не понимал.
Сегодня у нее хватило наглости сидеть там с растрепанными волосами и смотреть на него, как на безумца, а она словно была оплотом спокойной рациональности.
Раньери увидел, что она сбросила туфли и села босиком в одной из самых величественных и уважаемых юридических фирм в мире. Тем не менее именно ее выражение лица будто говорило, что не ей стоит смущаться, а ему.
Она поморщила нос:
— Не уверена, что я готова во всеуслышание заявлять о вспыхнувшей страсти к тебе. Это настолько внезапно и нехарактерно для меня, что я поспешно выхожу замуж за мужчину, которого никогда не видела своим мужем. Никто из моих знакомых не поверит, что я могу сойтись с таким мужчиной, как ты.
Раньери потребовалось немало времени, чтобы признать, что ей действительно удалось вывести его из себя. Обычно он мог контролировать свои эмоции, но сейчас, когда неряшливая и дерзкая девушка смерила его взглядом, Раньери понял, как закипает.
С другой стороны, он всегда придерживался цивилизованного решения вопросов. Он сам решит, каков будет исход, и женщина, которая была заинтересована в его отставке, никак на нее не повлияет. Ей нужен был этот дурацкий музей, но кто знает, может, девушка была заинтересована в получении и «Шулер корпорейшн». Конечно, ее кандидатура на должность руководителя не рассматривалась бы, но компания как-никак носила ее фамилию.
В любом случае, какими бы ни были ее мотивы, Раньери не собирался реагировать на ее уколы.
— Я прекрасно понимаю, что я не всем по вкусу. Богатый, убийственно привлекательный и востребованный всеми и каждым может оттолкнуть некоторых, я в этом уверен. Если бы не я, то наверняка тебя бы привлек бедный и слабый мужчина.
— Я в этом не уверена, — сказала она, наклонив голову, и глаза ее засверкали.
Почему раньше Раньери не замечал, какого цвета были глаза у девушки? Не карие, не болотного цвета. Они были ярко-зелеными.
— Мания величия — это факт, — ответил Раньери. — В этом нет сомнений. И ты прекрасно это знаешь.
— Пусть будет так, — фыркнула Анника.
— И на этом спасибо. Мне все равно, узнает ли весь мир о том, что я вынужден был жениться на тебе, чтобы отстоять свои принципы. В этом нет ничего плохого.
— Я понимаю.
Раньери долго смотрел на девушку, наслаждаясь тем, как румянец появляется на ее щеках.
— Значит, ты готова сдаться?
— Вовсе нет. Я просто… не согласна с твоими словами.
— Но ты уже согласилась. — Он слегка покачал головой, будто разочаровался в ней еще сильнее. — Можно ли верить твоим словам, Анника? Неудивительно, что твоя жизнь такая… несчастная.