Мужчина удовлетворённо кивает, и сам пришедший к подобной мысли, и смотрит на остальных присутствующих. О той ситуации всем в верхушке школы давно известно.
- Но разве Печать Мертвецов не была передана в Небесные Чертоги? – глава дворца Великолепия выражает сомнение, хотя, скорее пытается скрыть страх.
- Это означает лишь то, что тот, кто за этим стоит, достаточно хитёр и могущественен, чтобы Печать украсть, - качает головой Бай Хэпин. – Известен ли тебе другой артефакт, привлекающий всякую тёмную тварь, шимэй?
- Это могут быть лишь твои домыслы, шиди, - возражает Нин Хэфэн. –Появление Печати Мертвецов обеспокоило нас всех, однако она надёжно сокрыта. Более вероятно, что кто-то согнал мертвецов в одно место, чтобы привлечь наше внимание, утаив другое чудовище.
Предположение главы школы нравится другим учителям и старшим адептам гораздо больше, чем наши с учителем подозрения. Чудовище могущественные заклинатели способны одолеть, а вот неизвестного, вооружённого Печатью Мертвецов…
- Но разве это не очевидная ловушка? – предполагает кто-то. – Сначала обратить взор заклинателей на Лес Тысячи Битв, после заставить собраться в нём сильнейших из всех, прислав руку одного из учеников? Насколько разумным должно быть чудовище? И какая у него цель? Чудовища такого ума обычно служат сильнейшим последователям тёмного пути.
Лишь когда речь стихает, я понимаю, что говорившим человеком… была я.
Взгляды собравшихся режут, как неправильно используемые струны гуциня. До того, как хоть кто-то успевает открыть рот, я склоняюсь в низком поклоне и восклицаю:
- Эта презренная ученица просит простить ей её несдержанность!
Чрез завесу волос я вижу, как старший ученик в белых с золотом одеждах, хмыкает:
- Кому, как не шимэй Ли, знать о последователях тёмного пути.
Уголок губ против воли стремится вверх, отражая внутреннюю ярость. Бай Хэпин перехватывает меня за запястье и крепко стискивает его, удерживая от ещё одной порции непрошеных слов.
- Моя ученица сотворила что-то, о чём мне неизвестно? – спокойно спрашивает учитель, когда я уже разогнулась из поклона.
Старший адепт главного дворца давится воздухом. Лицо мальчишки, полное высокомерия, так и говорит: «Как можно спрашивать?!» Гораздо более вспыльчивый, чем я, он хочет что-то сказать, но шибо Нин останавливает его наигранным смехом:
- Молодости, как известно, свойственна горячность.
Его лёгкость подхватывают другие учителя и их ученики, и лишь мы с учеником шибо Нина поджимаем губы, понимая, что этой фразой глава отсылался к нам обоим.
Однако я не обманываюсь: ученик Нин Хэфэна озвучил то, о чём подумали все присутствующие в зале. Все они вспомнили, как Ли Ляньхуа поддалась соблазну пути тьмы. Только вот… та девочка никогда его не практиковала.
- Моя ученица проявила неуважение, высказавшись столь смело без дозволения, но в её словах есть здравый смысл, - возвращает всех к теме собрания Бай Хэпин.
Заклинатели вмиг замолкают, на их лицах проступают удивление и некоторое недоумение. Я и сама не избегаю подобной слабости, с неохотой признавая, что учитель защищает меня. Только вот сколько бы раз он ни делал этого для Ли Лунмин, Ли Ляньхуа он предал.
- Расставив ловушку, сможет ли тёмный заклинатель удержать в ней нас? – вопрошает Нин Хэфэн. – Как последователи светлого пути мы должны узнать, что произошло с нашими учениками и защитить людей. Неужели действительно нашлась такая сила, которая решится погубить нас всех? Даже князь демонов не переходит черту!
Принятое к середине ночи решение отправиться в Лес Тысячи Битв я воспринимаю со злостью и разочарованием. Самоуверенность и глупость ещё никогда до добра не доводили… уж мне ли этого не знать, если по их вине я умерла во второй раз, сунувшись в силки Фэн Цзяньсюэ.
Волнует ли меня возможная гибель школы Нинцзин? Нет. Меня волнует лишь то, что погибнуть могу я сама, отправившись вместе с ними, в то время как на горе из старших останется лишь глава дворца Великолепия.
- Глупость какая, - я беззвучно шевелю губами.
Доверить главе дворца Великолепия защиту школы – всё равно, что оставить без защиты вообще. Каковы бы ни были её успехи на тропе самосовершенствования, она труслива и ведома. Сочетание столь же плохое для неё, сколь выгодное для других.
После собрания Бай Хэпин задерживает женщину у подступов к главному дворцу и о чём-то говорит с серьёзным лицом. Судя по нахмуренным бровям заклинательницы, слова соученика её не вдохновляют, но и отмахнуться от них из почтения она не может. Я наблюдаю за старшими в стороне, стоя неподалёку под каменным львом, сторожащим вход в главный дворец. Шевеление сверху побуждает вскинуть голову – и я вижу, как со зверя спрыгивает мальчишка в белых с золотом одеждах.