— Брат? Брат — плохой мальчик? Интересно, у него тоже рыжие волосы… — Она уставилась в пространство, как будто пыталась мысленно представить брата.
— Слоан. — Я щелкнула пальцами перед ее лицом.
— Что? Я просто подумала. В любом случае, значит, все было хорошо? Ты счастлива? Ты кажешься счастливой. Я замечаю, что ты все время улыбаешься. Ты не так часто улыбалась с королем Придурком. И, по крайней мере, этот парень не заставил тебя плакать.
Пока.
Я закатила глаза и пошла принять душ, прежде чем отправиться к родителям.
Глава 21
— Мы должны прекратить делать это в офисе, мистер Блейн, — сказала я, когда его руки обхватили меня, пока я стояла у стойки в комнате отдыха. Я отошла от него и направилась к кофемашине, наполняя чашку.
— Хорошо, хорошо. Я буду держаться на расстоянии. — Он соскользнул со стойки, чтобы между нами было свободное пространство.
— Вечерний кофе-брейк?
— Да. Как обычно.
— Звучит заманчиво. — Он раздевал меня глазами, что было против правил, но я все равно позволила ему это.
— Вы плохо себя ведете, мистер Блейн, — сказала я, понизив голос. Вошел мистер Крейг, прервав «Сексуальные утехи». Кайфолом. Есть же женский эквивалент этого? Точно должен быть. (Пр. редактора: Cock blocker — кайфолом, используется в основном в отношении мужчин.)
— Привет, Рори. Как дела? — Все старшие мужчины в компании видели, как я росла здесь, поэтому все они стали называть меня по имени. Как-то я пыталась прекратить это, но бесполезно. Эти ребята не изменили своих привычек.
— Чудесно, а у тебя? — Я улыбнулась, пока кофе заваривался в чашке, а Лука начал мыть руки в раковине, чтобы у него была какая-то причина находиться в комнате отдыха. Он быстро вытер их и, не сказав ни слова мистеру Крейгу, ушел, не глядя на меня. Что ж, это было подозрительно.
— Как поживает новый ассистент? — спросил мистер Крейг.
Я сделала несколько общих комплиментов Луке, а затем сказала, что мой папа ждет свой кофе, так что у меня была причина сбежать, когда он начал говорить о своей новой машине и о том, каким преступлением было то, что они переделали его любимое поле для гольфа.
На самом деле я решила навестить папу, поскольку прошло некоторое время с тех пор, как мы в последний раз говорили о работе. Я также просматривала отчеты о расходах и заметила еще один всплеск заказов. Едва заметный, но все же он был. Папа был занят, и у него не было возможности поговорить, поэтому я просто написала ему записку, что это может подождать. Всплески могли быть совершенно нормальными. Вероятно, у меня просто паранойя.
Я вернулась к своему столу и нашла непристойное сообщение от Луки. В последнее время он много их оставлял. Я напечатала не менее непристойный ответ и отправила ему. Я подвела черту под фотографиями обнаженной натуры, но представила выражение его лица, если я закрою дверь своего кабинета, сделаю одну и отправлю ему. Соблазнительная мысль, но я знала, что он вернется, чтобы укусить меня за задницу.
Неделя обещала быть долгой.
На следующее утро, когда я вышла из душа, с Лукой что-то случилось. Он приготовил мне завтрак, но казался почти сердитым, и я попыталась спросить его, что случилось, но он ничего не сказал.
Мы не обсуждали то, что он сказал мне о желании быть со мной все время с воскресенья. Я собиралась откладывать это как можно дольше. Я также незаметно выясняла, есть ли у нас какие-нибудь должности в других отделах, на которые я могла бы его предложить. Я не сомневалась, что с моей рекомендацией и поддержкой правления будет легко устроить его куда-нибудь еще. Я все еще не понимала, в чем дело.
— Уверен, что с тобой все в порядке? — Спросила я, одеваясь.
— Хм? — Он поднял взгляд с того места, где сидел с другой стороны кровати, надевая ботинки. Я подошла к нему и встала между его ног, затем осторожно постучала по голове.
— Там есть кто-нибудь? Что с тобой, Лука?
— Семейный обстоятельства, — сказал он, уткнувшись головой мне в живот и обняв за талию, как будто не хотел отпускать.
— Твой брат?
Он вздохнул и поднял голову.
— Он заноза в моей заднице, которая никуда не денется, — сказал он. — Я одолжил ему немного денег, чтобы он мог обзавестись собственным жильем и отвязался от меня. Я также вызвался помочь ему устроиться на работу, что было невероятно глупо с моей стороны. Итак, это означает, что часть моего времени с тобой будет отдано ему, и я обижен на него за то, что он забрал меня у тебя. И теперь я чувствую себя придурком из-за того, что обижаюсь на своего брата за то, что он не может справиться со своим дерьмом, и из-за того, что мои родители умерли, а меня нет рядом, чтобы помочь ему. — Казалось, он осознал, что только что впервые упомянул своих умерших родителей, а затем снова опустил голову.