Бернат попытался понять, откуда взялось такое желание. В тот день Арнау вернулся оживленным и без конца рассказывал, как поднимали ключевой камень в церкви Святой Марии. Даже Хауме внимательно выслушал его.
— Почему, сынок?
— Все что-то делают. В церкви есть много детей, которые помогают своим родителям или мастерам, только Жоанет и я.
Бернат ласково провел рукой по спине ребенка и прижал его к себе. Было ясно, что Арнау проводит там целые дни, кроме тех, когда ему поручали какую-нибудь случайную работу. Что бы он мог делать там, желая быть полезным?
— Тебе ведь нравятся бастайши, не так ли?
Бернат слышал, с каким энтузиазмом сын рассказывал о том, как эти люди переносят камни к церкви. Дети шли за ними до городских ворот, ожидали их там и сопровождали назад, вдоль всего побережья, от Фраменорса до церкви Святой Марии.
— Да, — ответил Арнау, в то время как его отец другой рукой шарил под тюфяком.
— Возьми, — сказал Бернат, отдавая ему старый бурдюк, который был с ними во время побега. Арнау взял его в темноте. — Будешь носить им холодную воду. Вот увидишь, они не откажутся и будут благодарны тебе.
На следующий день, как только рассвело, Жоанет уже ожидал его у дверей мастерской Грау. Арнау показал ему бурдюк, который он держал за горлышко, и друзья побежали на берег, к фонтану с Ангелом, единственному, который был на пути бастайшей. Следующий фонтан был уже возле церкви Святой Марии.
Увидев приближающуюся вереницу бастайшей, которые медленно шли, согнувшись под тяжестью камней, дети взобрались на одну из лодок, привязанных у берега. Когда первый бастайш поравнялся с ними, Арнау показал ему бурдюк. Мужчина улыбнулся и остановился возле лодки, так что Арнау смог налить воду прямо ему в рот. Остальные ожидали, пока он закончит пить, чтобы напиться самим. Возвращаясь на королевскую каменоломню, уже без груза, бастайши останавливались возле лодки и благодарили мальчиков за холодную воду.
С этого дня Арнау и Жоанет стали поить бастайшей. Друзья ожидали их возле фонтана с Ангелом, и, когда нужно было разгрузить какой-нибудь корабль и грузчики не работали в церкви Святой Марии, мальчики шли за ними в город, чтобы те не останавливались и не снимали тяжелый груз, затрачивая лишние силы.
Они не переставали ходить к церкви Святой Марии, чтобы посмотреть на нее, поговорить с отцом Альбертом или просто посидеть на земле, наблюдая за тем, как Анхель расправляется со своим обедом. В глазах мальчиков появлялся особый блеск, когда они смотрели на церковь. Они тоже помогали строить ее!
Так говорили не только бастайши, но и сам отец Альберт.
После установки ключевого камня дети с удовольствием следили, как из каждой колонны, окружавшей его, рождались нервюры арок, как делали лекала каменщики, на которые укладывали один камень за другим, и как дуга поднималась к ключевому камню. За колоннами уже выросли стены крытой галереи с контрфорсами, обращенными внутрь церкви. Между этими двумя контрфорсами, пояснил им отец Альберт, вскоре появится часовня Святейшего, часовня бастайшей, где будет находиться Святая Дева.
Одновременно с кладкой стен крытой галереи и строительством девяти сводов, опирающихся на нервюры, которые исходили из колонн, началась разборка старой церкви.
— Поверх апсиды, — говорил им священник, и Анхель подтвердил его слова, — будет построено укрытие. Знаете, из чего его сделают? — Дети отрицательно покачали головой. — Из битой глиняной посуды, принесенной со всего города. Сначала поставят несколько тесаных камней, затем — всю посуду, ровными рядами, а на них — укрытие для церкви.
Арнау видел эту посуду, сложенную в кучу возле камней, предназначенных для церкви Святой Марии. Он спрашивал у отца, зачем ее принесли сюда, но Бернат не знал, что ответить сыну.
— Думаю, — сказал он, — что битую посуду складывают в надежде, что за ней придут. — А позже признался: — Я даже не мог предположить, что эти черепки могут пригодиться для дела.
Новая церковь начала приобретать очертания за апсидой старой, которую уже частично разобрали, чтобы использовать ее камни. Квартал Рибера Барселоны не хотел оставаться без церкви, даже когда строился новый великолепный собор Святой Марии и церковные службы не прекращались ни на день. Тем не менее ощущение было странное. Арнау, как и все, входил в церковь через портал, за которым открывалась маленькая романская церковь, и, как только мальчик оказывался внутри, потемки, где он скрывался, чтобы поговорить со своей Девой Марией, исчезали, уступая место свету, пробивавшемуся через большие окна собора в новой апсиде. Древняя церковь напоминала маленький ящик, окруженный великолепием другого, большого. Один ящик должен был исчезнуть по мере того, как рос второй, который венчался высочайшей апсидой, уже накрытой.