Когда Иаков услышал о его страданиях и был очень огорчен, они ожидали знака его появления. И он явился через несколько дней. А Иаков взошел на гору, называющуюся Гангелан, со своими учениками, слушавшими его, так как они были огорчены, а он был […] утешителем, говоря: “Вот […] второй […]”. Затем толпа рассеялась, но Иаков вспомнил […] молитву […], каков был обычай его.
И Господь явился ему. Затем он прервал его молитву и обнял его. Он поцеловал его, говоря: “Равви, я нашел тебя! Я слышал о твоих страданиях, которые ты претерпел. И я был очень расстроен. Мое сострадание тебе известно. Поэтому, во отражение, я не желал бы видеть этих людей. Их надо осудить за все то, что они сделали. Ибо все то, что они сделали, противоречит тому, что должно”.
Господь сказал: “Иаков, не печалься обо мне или об этих людях. Я - тот, кто был внутри меня. Я никогда никоим образом не пострадал и не был расстроен. И эти люди не причинили мне вреда. Но эти (люди) существовали как тип Архонтов, и он достоин быть разрушенным через них. Но […] Архонты, […] которые имели […], но с тех пор, как […] разгневан на […]. Справедливый […] - его слуга. Поэтому имя твое - Иаков Справедливый. Увидишь, как ты выздоровеешь, увидев меня. И ты остановил эту мольбу. Ведь ныне ты - справедливый человек Божий, ты обнял меня и расцеловал меня. Истинно говорю я тебе, что ты раздул гнев великий и ярость против самого себя. Но (это произошло), чтобы эти прочие могли начать быть”.
Но Иаков был робок (и) плаксив. И он был очень расстроен. И оба они сели на скалу. Господь же сказал ему: “Иаков, так ты будешь подвержен сим страданиям. Но не печалься, ибо плоть слаба. Она получит предназначенное ей. А что касается тебя, то не робей и не бойся”. И Господь исчез.
Ныне же, когда Иаков услышал все это, вытер из глаз слезы и очень горько […], который суть […]. Господь же сказал ему: “Иаков, узри, открою я тебе искупление твое. Когда будешь ты схвачен и претерпишь эти страдания, множество (Архонтов) вооружится против тебя, чтобы суметь схватить тебя. И, в частности, трое из них схватят тебя - сидящие (там) как сборщики пошлин. Им нужны не только подати, они еще крадут души. Когда попадешь ты под власть их, один из них, который твой стражник, скажет тебе: “Кто ты”, или: “Откуда ты?”. Ты же скажешь ему: “Я - Сын, и я - от Отца”. Он скажет тебе: “Какого рода ты сын и от какого отца?”. Ты ответишь ему: “Я - от ПредСущего Отца, и Сын в Пред-Сущем”. Когда же скажет он тебе, […], ты скажешь ему […] в […], чтобы я смог […]”.
“[…] от всего чуждого?”. Ты же скажешь ему: “Они не совсем чужды, но они - от Ахамот, которая женственна. А их она породила, поскольку испустила Расу от ПредСущего. Так что не чужие они, но наши. Они и в самом деле наши, так как та, которая их хозяйка - от ПредСущего. В то же время они чужие, так как Пред-Сущий не сочетался с ней, когда она произвела их”. Когда он также скажет тебе: “Куда ты идешь?”, ты ответишь ему: “В Место, откуда пришел я, куда вернусь я”. И если ты скажешь все это, то ты отобьешь их атаки.
Но когда придешь ты к этим Трем Стражам, воровством забирающим души в то Место […] их. Ты - […] сосуд […] много больший, чем […] того, кому ты […] ради […] ее Корня. Ты будешь также здоров […]. Но я воскрешу в памяти нерушимое знание, являющееся Софией, которая в Отце (и) которая - мать Ахамот. У Ахамот нет ни отца, ни мужской половины, но она женственна от Женственного. Она произвела тебя без мужского (начала), ведь она была одна (и) в неведении о том, что живет через свою мать, поскольку она думала, что существовала одна она. Но воззову я к матери ее. А затем они впадут в замешательство (и) станут хулить свой Корень и Расу их матери. Но ты взойдешь к тому, что твое […] ты будешь […] Пред-Сущим.
Они - Тип Двенадцати Учеников и Двенадцати Пар, […] Ахамот, что переводится как “София”. И кто я сам, (и) кто Нерушимая София, через которую ты будешь искуплен, и (кто) все Сыновья Того, Кто Есть - все они познаны и сокрыты в них. Ты скроешь (их всех) внутри себя и будешь хранить безмолвие. Но ты явишь их Эддай. Когда ты отделишься, незамедлительно будет устроена война с этой Землей. Тогда - плач по нему, обитающему в Иерусалиме. Но пусть Эддай возьмет его (неодуш.) к сердцу. В Десятый Год пусть воссядет Эддай и запишет их. И когда он запишет их […] и они дадут им […] у него будет […], которого он назовет Леви. Затем он принесет […] Слово […] из которого я говорил ранее […] женщина […] Иерусалим в ее […] и через нее он породит двух сыновей. Они унаследуют все это, а также понимание Того, который […] возвышается. И получат они […] через него от Ума его. Ныне же младший из них - более велик. И пусть все это останется сокрытым в нем до тех пор, пока он не достигнет возраста семнадцати лет […] начала […] через них. Они будут яростно преследовать его, ведь они - от его […] союзников. Он же станет проповедовать через них, а они будут проповедовать это Слово. Затем он станет семенем […]”.