Но мы ответили им: "Он вознесся, он дал нам обет и пообещал жизнь всем нам, и открыл он нам детей, грядущих после нас, а после этого завещал нам любить их, так как ради них мы и должны быть спасены".
И когда они услышали это, они и в самом деле уверовали в Откровение, но были недовольны теми, кто рожден. И так, не желая нарушить их, я послал каждого (из них?) в другое Место. Но сам я взошел в Иерусалим, молясь о том, чтобы получить частичку среди тех Возлюбленных, которые проявятся.
И я молился о том, чтобы Начало могло изойти из тебя, ибо так буду я способен спастись, ведь они будут просвещены через меня, моею верою, и другою (верою), которая лучше моей, ибо мне следовало бы умалить свою. Пытайтесь, затем, всерьез уподобиться им, и молитесь, чтобы вы с ними смогли получить частичку. Ибо в силу того, что я сказал, Спаситель не давал нам Откровение ради них. Мы же, на самом деле, проповедуем частичку с теми, кому эта проповедь давалась — теми, кого Господь сделал сыновьями своими".
Евангелие Истины — это радость для тех, кто получил милость от Отца Истины, — узнать Его в силе Слова, вышедшего из полноты, Того, Кто в Мысли и Уме Отца, то есть Того, Кого называют Спасителем. И это имя дела, которое Он сделает для возвращения тех, кто были незнающими Отца. И имя Евангелия — это явление надежды, обретение для ищущих Его.
Поскольку все искало Того, из Кого оно вышло, и все было внутри Него, непостижимого, немыслимого, превосходящего всякую мысль, незнание Отца стало испугом и страхом. Испуг же стал плотным, как туман, чтобы никто не смог увидеть. Поэтому оно обрело силу, заблуждение, оно потрудилось над своим веществом в пустоте. Не зная истины, оно появилось в творении, готовя в силе (и) в красоте замену истине.
И это не было уничижением для Него, непостижимого, немыслимого, ибо это было ничто — испуг, и забвение, и творение лжи, а постоянная истина неизменна, невозмутима, неприкрасима. Поэтому — презирайте заблуждение!
Итак, оно не имеет корня, оно возникло в тумане (незнания) об Отце. Оно существует, приготовляя дела, и забвения, и страхи, чтобы затянуть ими принадлежащих середине, пленить их. Забвение заблуждения не было явлено, оно не […] от Отца. Забвение не произошло от Отца, хотя оно и произошло о Нем. Возникшее в Нем — это знание, которое явилось, чтобы забвение исчезло и Отца узнали. Поскольку забвение возникло потому, что Отца не знали, тогда, когда Отца узнают, его уже не будет, забвения.
Это Евангелие Того, Кого они ищут, явленное совершенным по милосердию Отца; Таинства сокровенного, Иисуса Христа, Того, Кем были просвещены пребывающие во тьме забвения. Он просветил их, Он дал (им) путь; путь же — это истина, о которой Он наставил их. Поэтому оно разъярилось на Него, заблуждение, оно преследовало Его, оно мучило Его, оно обессилело. Он был распят на древе, Он стал плодом познания Отца, и Он не погубил (их за то), что они вкусили Его, но вкусившим Его Он дал радоваться обретению Его, и Он нашел их в Себе, и Он был найден в них, непостижимый, немыслимый Отец, Тот, Кто совершенен, Тот, Кто создал все, и все в Нем, и все нуждается в Нем. Удерживая восполнение их в Себе, он не ревновал, Отец. Какая же ревность между Ним и Его членами? Ведь если бы век сей [получил восполнение] их, они не смогли бы [взойти к] Отцу. Удерживая восполнение их в Себе, Он дает его им, как возвращение к Нему со знанием единым в совершенстве. Он это, установивший все, и все в Нем, и все нуждалось в Нем. Как некто, о ком другие не знают, Он хочет, чтобы они узнали Его и полюбили Его. Так — ибо чего же было лишено все, если не знания об Отце? — Он стал проводником, спокойным и неторопливым. Он пришел в школы, Он сказал слово, как учитель. Пришли мудрые в своем собственном сердце, искушая Его, Он же посрамлял их, ибо они были суетны. Они возненавидели Его, ибо не были воистину мудрыми.
После них всех пришли малые дети, те, кому принадлежит знание Отца. Укрепившись, они поучались об обликах Отца. Они познали — они были познаны; они были прославлены — они прославили. Явилась в их сердце живая Книга живых, та, которая записана в Мысли и Уме Отца. И от (времени) прежде создания всего она — в непостижимых Его, та, которую никто не может взять, поскольку она оставлена Тому, Кто возьмет ее и будет убит. И никто из доверившихся спасению не смог стать явным, пока она не пришла в середину, эта Книга. Поэтому милосердный (и) верный, Иисус, претерпел, принимая страдания, пока не взял эту Книгу, поскольку Он знает, что смерть Его — жизнь для многих.
Как, пока завещание не открыто, скрыто имение умершего хозяина дома, так и все, которое было сокрыто, пока Отец всего (был) незрим никому из тех, кто в Нем, Тот, из Кого вышли все пространства. Поэтому Он явился, Иисус, Он облекся этой Книгой, Он был распят на древе, Он вывесил повеление Отца на кресте. О, такое великое учение! Он сошел в смерть, будучи облечен жизнью вечной. Совлекшись тленных лохмотьев, Он облекся нетленностью, тем, чего никто не сможет отнять у Него. Войдя в пустынные пути страхов, Он миновал обнаженных забвением. Будучи знанием и совершенством, Он провозглашает то, что в сердце [Отца], когда […] учить тех, кто научится.
Те же, кто научится, — это живые, записанные в Книге живых. Получая учение о себе самих, они получают его от Отца, возвращаясь к Нему вновь. Поскольку восполнение всего в Отце, необходимо, чтобы все взошло к Нему. Тогда, когда некто знает, он получает свое, и он собирает его к себе, ибо незнающий лишен, и велико то, чего он лишен, ибо он лишен Того, Кто восполнит его. Поскольку восполнение всего в Отце, необходимо, чтобы все взошло к Нему, и каждый получил свое, то, что Он предначертал, приготовив, чтобы дать вышедшим из Него.
Те, чьи имена Он предвидел, названы в конце, так что некто знающий — это тот, чье имя произнес Отец. Ибо тот, чье имя не произнесено, — незнающий. Поистине, как некто сможет услышать, если его имя не произнесено? Ведь тот, кто незнающий до конца, — творение забвения, и он исчезнет вместе с ним. Если, поистине, нет у этих жалких имени, нет у них и призыва.
Так что некто, если он знает, он свыше. Если он призван, он слышит, он отвечает, и он обращается к призвавшему его, он восходит к Нему, и он понимает, как он призван. Зная, он творит волю призвавшего его, он хочет делать угодное Ему, он получает покой. Имя его дается ему. Итак, тот, кто узнает, понимает, откуда он вышел и куда идет. Он понимает, подобно некоему, кто, напившись, отвратился от своего пьянства (и), придя в себя, восстановил принадлежащее ему.
Он вернул многих из заблуждения, Он ушел перед ними в их места, из которых они удалились, впав в заблуждение о глубине Того, Кто объемлет все пространства, и нет объемлющего Его.
Это великое чудо, что, пребывая в Отце, они не знали Его и <не> могли выйти сами, поскольку они не смогли постичь Его и узнать Того, в Ком они пребывали. Ведь если бы <- ->, она не вышла бы из Него, Его воля, ибо она явилась в знании, и все они согласились с <ним>, отпрыски ее, то есть (со) знанием Книги живой, которую Он явил эонам в конце, как Свои письмена. Он являет, я имею в виду, не гласные и не согласные, так, чтобы некто прочел их и думал суетно, но это письмена истины, которые произносят, только зная их, в мысли совершенной. Каждая буква — как законченная книга, и письмена — написаны они Единством, Отец написал их эонам, чтобы благодаря им, письменам Его, они узнали Отца.
Премудрость Его заботится о Слове, и учение Его произносит Его. Знание Его явило <Его>, терпение Его — венец на Нем, и радость Его согласна с Ним. Слава Его вознесла Его, образ Его явил Его, покой Его принял Его в себя, любовь Его стала телом Ему, вера Его объяла Его.
Так Слово Отца выходит во все, и это плод Его сердца и облик Его воли. Он берет все, избирая их, и еще, принимая облик всего, Он омывает их, Он возвращает их в Отца и в Мать, Иисус бесконечности сладости.
Он открывает Свою грудь, Отец, и Его грудь — это Дух Святой; Он являет сокровенное Свое, сокровенное Его — это Его Сын. Так что по состраданию Отца они узнают Его, они оставят труд, эоны, ищущие Отца, покоясь в Нем, зная, что это покой.