"Полезно отныне пребывать нам в молчании в почтительных позах. Отныне не говори о видении. Подобает петь хвалы Отцу до наступления дня — пока не оставим тела".
"То, что ты говоришь, о мой отец, я тоже хочу говорить. Я пою хвалы в себе, чтобы ты отдохнул".
"Будь деятельным в восхвалении, ибо ты нашел, что ты ищешь".
"Что подобает делать, о мой отец? Восхвалять ли, ибо я полон в моем сердце?".
"Что подобает — это хвалы, которые ты будешь говорить Богу, чтобы можно было записать в нетленной книге".
"Я вознесу хвалу в моем сердце, молясь концу Всего и началу начал человеческого поиска, вечной находке, родителю света и истины, сеятелю Логоса, любви бессмертной жизни. Никакой сокровенный Логос не может говорить о тебе, Господи. Потому мой Нус стремится петь тебе хвалы целыми днями. Я — орудие твоего Духа. Нус твоего плектра. Твои слова вдохновляют меня. Я вижу себя. Я получил силу от тебя, ибо твоя любовь укрепила нас".
"Так, о мой сын".
"О милость, после этого я воздаю тебе благодарность, восхваляя тебя. Ибо я получил жизнь от тебя, когда ты дал мне мудрость. Я пою хвалу тебе, я вызываю твое имя, которое скрыто в а о ее о еее ооо иии оооооооооооо оо уууууу оо ооо ооо ооо ооо ооо ооо оо. Ты тот, кто в Духе. Я пою хвалы тебе с почтением".
"О мой сын, напиши эту книгу в тайных знаках для храма Диасполиса и назови ее "Восьмеричность раскрывает девятиричность".
"Я сделаю это, о мой отец, как ты повелеваешь, сейчас".
"О мой сын, напиши слова этой книги на бирюзовой стелле. О мой сын, подобает написать эту книгу на бирюзовой стелле в тайных знаках. Тогда Нус станет наблюдателем этого. Поэтому я повелеваю чтобы этот дискурс был выгравирован на камне, и ты отнесешь его в мое святилище. Пусть восемь стражников охраняют его и девять солнц. Справа — мужи с лягушачьими лицами, слева — жены с кошачьими лицами. И помести квадратный молочный камень в основание бирюзовых плит и напиши имя тайными знаками на лазурной каменной стене. О мой сын, ты сделаешь это, когда я в Деве и Солнце в первой половине дня и 15 градусов пройдено мною".
"О мой отец, все, что ты говоришь, я выполню со рвением".
"И напиши клятву в книгу, чтобы те, кто читают, не употребляли ее во зло и не пользовались ею, чтобы противостоять действиям судьбы. Им бы лучше подчиниться закону Бога, не нарушая его, но в чистоте просить Бога о Софии и Гнозисе. И тот, кто не рожден сначала от Бога, может родиться от Логоса. Он не будет читать написанное в этой книге, хотя его сознание чисто, и он не делает ничего постыдного и на постыдное не дает согласия. Ступенями он продвигается и выходит на путь бессмертия. Так он приходит к пониманию восьмеричности, которая открывает девятиричность".
"Так будет сделано, о мой отец".
"Вот клятва: тому, кто прочтет эту святую книгу, я велю поклясться небом и землей, и огнем, и водой, и семью властителями субстанций, и творящим Духом в них, и нерожденным Богом, и саморожденным Богом, и тем, кто был рожден, — что он будет хранить тайны, которые открыл Гермес, и тех, кто хранит клятвы, их Бог соединит с теми и каждым, кого мы называли. Но гнев обратится на тех, кто нарушит эту клятву. Сущего призываю в свидетели, о мой сын".
7. Молитва благодарения
А. Неверов
Это молитва, которую они говорили:
"Мы благодарим Тебя! Каждая душа и сердце возвышаются к Тебе, нерушимое имя, почитаемое вместе с именем "Бог", и восхваляемое вместе с именем "Отец", для всех и всего приходит отеческая доброта, и нежность, и любовь, и каждое учение может быть приятным и ясным, дай нам ум, речь и знание: ум — чтобы мы могли понять Тебя, речь — чтобы мы могли объяснить Тебя, знание — чтобы мы могли знать Тебя. Мы радуемся, освещенные Твоим Знанием. Мы радуемся, потому что Ты открыл нам Себя. Мы радуемся, потому что когда мы были в теле, Ты сделал нас божественными через Твое Знание.
Благодарение человека, который достигает Тебя одним: тем, что мы знаем Тебя. Мы узнали Тебя, мыслящий свет. Жизнь жизни — мы узнали Тебя. Мать каждого творения — мы узнали Тебя. Мать беременная природой Отца — мы узнали Тебя. Вечное неизменное порождение Отца, так мы поклоняемся Твоей добродетели. Одного просим — сохраниться в знании. Одна защита, которой мы желаем: чтобы не оступиться в этой жизни".
Когда они произносили эти слова молитвы, они обнимали друг друга и шли есть свою святую пищу, не имеющую крови.
8. Асклепий 21–29
А. Мома
"[…] И если ты (Асклепий) желаешь увидеть действительность этой тайны, то тебе следовало бы увидеть замечательное представление половых сношений, имеющих место между мужчиной и женщиной. Ибо когда сперма достигает кульминации, она извергается. В этот момент женщина получает силу мужчины. Мужчина же, в свою очередь, получает силу женщины, когда сперма проделывает это.
Поэтому тайна полового сношения совершается скрытно, чтобы два пола не могли опозориться перед многими, не испробовавшими этой действительности. Ибо каждый из них (полов) содействует порождению своим (собственным участием). Ибо если оно происходит в присутствии тех, кто не понимает действительности, (оно) смехотворно и невероятно. И, более того, они — святые тайны, как в словах, так и в делах, ибо о них не только не слышно, их не видно.
Следовательно, такие люди (неверующие) кощунствуют. Они атеисты и нечестивцы. Иных же немного. Пожалуй, мало набожных, которых подсчитали. Потому злобность остается среди многих; ведь изучение тех предметов, которые предначертаны, не в ходу среди них. Ибо знание того, что предписано, является истинным исцелением страстей материи. Следовательно, изучение — нечто производное от знания.
Но если есть невежество, а изучение не пребывает в человеческой душе, (тогда) неустранимые страсти упорствуют в ней (в душе). И от них (страстей) исходит дополнительное зло в форме неизлечимой раны. И рана сия постоянно вгрызается в душу, и из-за нее душа создает из зла червей и смердит. Но Бог — не причина всего этого, ведь он послал людям знание и поучение".
"Трисмегист, он послал их только людям?".
"Да, Асклепий, он послал их им одним. И нам подобает сказать тебе, почему только людям даровал он знание и поучение, выделение своего добра.
Итак, слушай! Бог и Отец, и даже Господь, сотворил человека вслед за Богами, и он воздал ему от Области Материи. Ведь материя вовлечена в сотворение человека, […] и страстей в н(ей). Поэтому они продолжительно дули на тело его, ибо сия живая тварь не смогла бы существовать каким-либо иным способом, кроме поедания этой вот пищи, ведь он — смертен. Также неизбежно и то, что в нем обитают несвоевременные страсти, которые вредны. Ибо Боги, поскольку они начали быть из Чистой Материи, не нуждаются в поучении и знании. Ибо бессмертие Богов — это поучение и знание, поскольку они начали быть из Чистой Материи. Оно (бессмертие) заняло ради них место знания и поучения. По необходимости он (Бог) установил для человека границу; он поместил его в поучение и знание.
Что касается этих предметов (поучения и знания), упоминаемых нами с самого начала, то он (Бог) совершенствовал их для того, чтобы через них он мог бы обуздывать, согласно своей воле, страсти и зло. Он привнес его (человека) смертное существование в бессмертие. Он (человек) стал добрым (и) бессмертным, подобно тому, как я уже сказал. Ибо он (Бог) сотворил для него двойственную природу: бессмертную и смертную.
И так случилось по воле Божьей, что человек был лучше богов, ведь, в самом деле, боги бессмертны, но одни лишь люди и бессмертны, и смертны. Поэтому человек стал сродни богам, и они достоверно знают дела друг друга. Боги знают человеческое, а люди знают божеское. А я говорю о тех людях, Асклепий, которые постигли поучение и знание. Но (о) тех, кто более тщетны, чем они, нам вообще не подобает говорить что-либо существенное, ведь мы — божественны и представляем святые дела.