И я удалился в Жизненность, которую искал сам, и влился в нее, и стоял нетвердо, но тихо. И узрел я вечное, умственное, неразделенное Движение, относящееся ко всем Бесформенным Силам, не ограниченным ограничением.
И когда захотел я твердо стоять, я удалился в Сущее, которое и обнаружил стоящим и отдыхающим подобно образу и подобию того, что возложено на меня откровением Неделимого и того, кто покоится. Я преисполнился откровения через Первооткровение Непознаваемого. Как будто бы я не ведал о нем, я познал его, и он наделил меня Силой. Постоянно усиливаясь, я познал того, кто пребывает во мне, и Троесильного, и откровение невместимости его. И через Первооткровение Первого, непознаваемого для всех них, Бога, который превыше совершенства, я увидел Его и Троесильного, во всех них пребывающего. Я искал Несказанного и Непознаваемого Бога - которого если кто-то и мог бы познать, остался бы о нем в абсолютном неведении - Посредника Троесильного, пребывающего в покое и тишине и непознаваемого.
И когда я был посвящен в эти дела, Силы Светил сказали мне: "Перестань препятствовать недеянию, пребывающему в тебе, поисками непостижимого, а лучше слушай о Нем, пока это возможно через Первооткровение и откровение.
Ныне же он - нечто такое, поскольку он пребывает в том, (в) чем (он) как существует и будет еще становиться, так и действует и познает. Хотя он и живет непостижимо без Разума, или Жизни, или Сущего, или Не-Сущего. И он - нечто вместе с надлежащим бытием его. Он не отложен каким-то образом, как если бы он производил что-либо, что оценено, или очищено, или что получается или дается. И он никоим образом не ослаблен - ни по собственному желанию, ни (через то, что) он дает или получает через другого. У него нет никаких желаний - ни своих, ни от других; они им не овладевают. Пожалуй, он как самому себе ничего не дает - как бы ни был он умален в ином отношении, - так и, по той же причине, не нуждается в Разуме, или в Жизни, да и, на самом деле, вообще в чем-либо. Он - главный над Вселенскими в отдельности и непознаваемости своей, то есть, (в) не-бытийном сущем, ведь он наделен тишиной и покоем, как бы ни умалялся он теми, кто не умален.
Он - ни Божественность, ни Блаженство, ни Совершенство. Пожалуй, она (эта Триада) - непознаваемая сущность его, не та, которая приличествует ему. Пожалуй, он - другой, превыше Блаженства, и Божественности, и Совершенства. Ибо он не совершенен, но он - нечто иное, что превыше (совершенного). Он не беспределен и не ограничен другим. Пожалуй, он - нечто высшее. Он не телесен. Он не внетелесен. Он не велик. Он не мал. Он не число. Он не тварь. Он - не нечто сущее, могущее быть познанным кем-то. Но он еще нечто само по себе, что превыше, чего никто не может постичь.
Он - Первооткровение и Самопознание, и именно он один знает себя. Ведь он не является одним из сущих, но (он) - нечто иное, он превыше величайших, даже по сравнению с тем, что его и что не его. Он не участвует в эпохе и не участвует во времени. Он ничего ниоткуда не получает. Он не умалим и не умаляет что-либо, (и он) не неумалим. Но он - само-постигающий, ведь нечто является столь непознаваемым, что он превосходит превосходных в непознаваемости.
Он наделен блаженством, и совершенством, и тишиной, - не Блаженством и не Совершенством, - и покоем. Пожалуй, они (эти качества) - его сущность, которая существует и которую никто не может познать, и которая покоится. Пожалуй, они - его сущности, непознаваемые для всех них.
И он намного выше добрых в красоте, а потому он ни в одном отношении не познаваем для всех них. И через всех них он - в них во всех, и не только как Непознаваемое Знание, надлежащее ему. И он соединен с Неведением (!), видящим его. Видит ли кто-то, в каком смысле он непознаваем, или (кто-то говорит, что) видит его таким, каков он в любом отношении, или (кто-то) может сказать, что он есть нечто сродни знанию - этот (кто-то) согрешает против него, лживый в осуждении, так как он не знает Бога. Он не будет судим тем, кто не относится к чему-либо, и (он) не имеет никакого желания, но оно (осуждение) исходит от него самого - ведь он не нашел того Источника, который истинно сущее. Он был слеп, вне Ока Откровения, покоящегося, наделенного действием, от Троичной Силы Первой Мысли Невидимого Духа [...]
(15 строк не читаются)
[...] нечто [...] стоит твердо на [...], Красота и Первое Явление Покоя, и Тишины, и Спокойствия, и Неизмеримого Величия. Когда появился он, ему не нужно было время, как [не имел он и характера] вечности. Пожалуй, что касается его, то он неизмеримо бездонен. Он не побуждает себя к спокойствию. Он - не существование, он вне желания. Пространственно он телесен, тогда как на самом деле он не телесен. Он наделен Не-Бытийным Сущим. Безо всякой страсти существует он для всех них в самом себе. Но он - более великая Вершина Величия. И превыше он Покоя своего, для того [...]
(15 строк не читаются)
[...] он узрел их и наделил их всех силой, хотя они не связывали себя с ним (в) совершенстве, а также - как если бы кто-то мог получать от него - не получает силу. Ничто не движет им согласно покоящемуся Единству. Ибо он непознаваем; он в безвоздушном Месте Неограниченности. Ведь он неограничен, и бессилен, и небытиен - он не был наделен Бытием. Пожалуй, он содержит их всех в самом себе, будучи в покое и стоя вне того, кто стоит продолжительно, ведь там появилась Вечная Жизнь, Невидимый и Троесильный Дух, пребывающий в тех, кто существует. И он (неодуш.) окружает их всех, будучи превыше их всех. Тень [...]
(15 строк не читаются)
[...] он был исполнен Силы. И он стоял перед ними, усиливая их всех, и он наполнял их всех".
И что касается всего этого, то ты услышал правильно. И не взыскивай чего-то большего, но иди. Мы не знаем, есть ли у Непознаваемого Ангелы или Боги, или же тот, кто в Покое, все составляет внутри себя самого, за исключением Покоя, им и являющегося, если Он умалился (?). Не следует тратить больше времени на поиски. Хорошо бы, чтобы вы знали, и чтобы они говорили с кем-то другим. Но вы получаете их [...]
(5 строк не читаются)
[...] и он сказал мне: "Запиши же то, что скажу я тебе, и то, о чем я напомню тебе, ради тех, кто станут достойными вслед за тобой. И оставишь ты книгу эту на горе и станешь заклинать Стража: Приди, Ужасный!".
И после того, как сказал он все это, он отделился от меня. Но я был преисполнен радости, и я написал эту книгу, предназначенную мне, сын мой Мессос, чтобы мог я раскрыть тебе (все) то, что было проповедовано мне, в моем присутствии. И сначала получил я их в великой тишине, и остался я самим собою, приуготовляя себя. Таково то, что было открыто мне, сын мой Мессос [...]
(13 строк не читаются)
[...] проповедуя и(м), о, сын мой Мессос, как печать для всех Книг Аллогена.
4. Гипсифрона
Книга, относительно вещей увиденных Гипсифроной в месте ее девственности. И она слушает своих братьев [...] Фианопс и [...], и они говорят друг с другом в тайне.
Сейчас я была первой личностью, на первом месте [...] я пришла в место моей девственности и я спустилась в мир. Тогда мне сказали о тех, кто живет в месте моей девственности.
И я спустилась в мир, и они сказали мне: "Снова Гипсифрона удалилась от места своей девственности". Тогда тот, кто ее слышал, Фианопс, кто дует на ее источник крови, разбрызгивая ее.
И он сказал: ["Я Фианопс...] ошибаюсь [...] желание [...количество] только человеческих остатков, или что я могу видеть [человека, подобного крови, или ...] [... огонь] и [... в] его руках".
Тогда, что касается меня, я сказала ему: "Фианопс, не подходи ко мне, он не потерялся. [...] увидь человека [...] его [...]. Поскольку [...], которые он сказал [...] Фианопс этот [...]".
Я увидела его, и он сказал мне: "Гипсифрона, почему ты пребываешь вне меня? Следуй за мной и я расскажу тебе о них". Так я последовала за ним, поскольку я была в большом страхе. И он сказал мне об источнике крови, что обнаружился в окружающем огне [...], он сказал [...].