«О мой сын, [...] в восхвалениях от [тех, которые] возвеличили [их]». «О мой отец, речь, которую ты скажешь, – ее силу я получу от тебя. Как это было сказано (нам) обоим, помолимся, о мой отец».
«О мой сын, подобает всем нашим умом и всем нашим сердцем и нашей душой молиться Богу и просить его, чтобы дар Огдоады простерся к нам и каждый от него получил то, что его. Тебе же принадлежит, чтобы ты разумел, мне же, – чтобы я мог сказать речь от источника, что течет ко мне».
«Помолимся, о мой отец!».
«Я взываю к тебе, кто властвует над царством силы, к тому, чье слово становится рождением света. Его же слова бессмертны. Они вечны и неизменны. Он, чья воля рождает жизнь образов во всяком месте. Его природа дает форму сущности. Им движутся души [Огдоады и] ангелы [...] те, которые существуют. Его провидение простирается к каждому [...] порождает каждого [...] эон среди духов. Он сотворил все. Он, кто имеет себя самого в себе, он поддерживает каждого. Он совершенен, Бог невидимый, кому говорят в молчании, – его образ движется, направляемый, и направляет. Сильный в силе, кто превосходит величие, кто избраннее почитаемых, ⲍⲱⲝⲁⲑⲁⲍⲱ ⲁ ⲱⲱ ⲉⲉ ⲱⲱⲱ ⲏⲏⲏ ⲱⲱⲱⲱ ⲏⲏ ⲱⲱⲱⲱⲱⲱ ⲟⲟⲟⲟⲟ ⲱⲱⲱⲱⲱⲱ ⲩⲩⲩⲩⲩⲩ ⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱⲱ ⲱⲱⲱ ⲍⲱⲍⲁⲍⲱⲑ. Господи, дай нам мудрость от твоей силы, простирающейся к нам, чтобы мы высказали самим себе видение Огдоады и Эннеады. Мы уже достигли Гебдомады, так как мы благочестивы и ходим в твоем законе. И твоя воля, – мы вершим ее всегда. Ибо мы пошли [твоим путем, и мы] отказались [...], дабы было твое ви[ден]ие. Господи, дай нам истину в образе. Дай нам чрез дух, дабы мы могли узреть форму образа, который без недостатка, и прими отражение плеромы от нас чрез наше восхваление. И познай дух, который в нас. Ибо от тебя Все получило душу. Ибо от тебя, нерожденный, рожденный произошел. Рождение саморожденного было чрез тебя, рождение всех рожденных, которые существуют. Прими от нас духовные жертвы, которые мы воссылаем тебе от всего нашего сердца и всей нашей души и всей нашей силы. Спаси то, что есть в нас, и дай нам мудрость бессмертную».
«О мой сын, облобызаем друг друга с любовью! Возрадуемся этому! Ибо уже грядет к нам от них сила, которая есть свет. Ибо я вижу! Я вижу бездны неизреченные! Как скажу я тебе, о мой сын? [...] от [...] мест. Как [скажу я обо] Всем? Я [есмь ум и] я вижу другой ум, тот, что движет душу! Я вижу того, который движет меня из чистого забвения. Дай мне силу! Я вижу самого себя! Я хочу говорить! Страх охватывает меня. Я нашел начало силы, которая надо всеми силами, которая не имеет начала. Я вижу источник, кипящий жизнью. Я сказал, о мой сын, что я есмь Ум. Я прозрел! Слово не может открыть это. Ибо вся Огдоада, о мой сын, и души, которые в ней, и ангелы поют гимн в молчании. Я же, Ум, я разумею».
«Каков способ, которым <они> поют гимн?».
«Ты стал таким, что невозможно будет говорить тебе».
«Я молчу, о мой отец. Я хочу петь гимн тебе молча».
«Так пой его, ибо я есмь Ум».
«Я разумею Ум, Гермес, который не может быть разъяснен, хранимый в себе самом. И я радуюсь, о мой отец, видя тебя улыбающимся. И Все радуется. Поэтому никакое творение не испытает недостатка в твоей жизни. Ибо ты господин граждан во всяком месте. Твое провидение предохраняет. Я взываю к тебе, отец, эон эонов. Дух божественен. И в духе он дает дождь на каждого. Что ты говоришь мне, о мой отец, Гермес?».
«Об этом я ничего не говорю, о мой сын. Ибо, справедливо для Бога, чтобы мы молчали о том, что сокрыто».
«О Трисмегист, не дай моей душе быть лишенной видения, которое божественно. Ибо для тебя все возможно как для наставника вселенной».
«Обратись к восхвалению, о мой сын, и пой молча. Проси, что хочешь, в молчании».
Когда он закончил, восхваляя, он вскричал: «Отец Трисмегист! Что я скажу? Мы получили этот свет. И я, – я вижу это самое видение в тебе. И я вижу Огдоаду и души, которые в ней, и ангелов, поющих гимн Эннеаде и ее силам. И я вижу его, имеющего силу их всех, творящего <тех, что> в духе».
«Подобает [отныне], чтобы мы молчали в благоговении. Не говори о видении отныне. Должно петь гимн отцу до дня оставления тела».
«То, что поешь ты, о мой отец, я также хочу петь».
«Я пою гимн внутри себя. Когда ты успокоился, займись восхвалением. Ибо ты нашел то, что ты ищешь».
«Что же подобает, о мой отец, чтобы я восхвалил, потому что я полн в моем сердце?».
«Но то, что подобает, – это твое восхваление, которое ты воспоешь Богу, так чтобы оно могло быть записано в этой негибнущей книге».
«Я вознесу восхваление из моего сердца, прося конец Всего и начало начала, бессмертная находка поиска людей, породитель света и истины, сеятель слова, любовь бессмертной жизни. Слово сокрытое не сможет сказать о тебе, Господи. Поэтому мой ум желает петь гимн тебе повседневно. Я есмь инструмент твоего духа. Ум – твой плектр. А твой совет играет на мне. Я вижу себя! Я получил силу от тебя. Ибо твоя любовь охватила нас».