Прокурора2 обоснование этого взгляда не убедило. Было затребовано другое заключение и, наконец, главное заключение третьего лица. Оба сочли преступницу вменяемой. Однако было установлено нежелание служить. Из ничтожных мотивов, из-за пары кружек пива взрослыми совершаются клятвопреступления и убийства, поэтому вполне допустимо, чтобы и Ева Б. действовала из преступных намерений. В особенности выделялось, что патологическая тоска по дому должна была выдавать себя симптомами: потеря аппетита, нарушение сна и т. д.
В обоснованиях суда среди прочего было указано: заключения которые предполагают вменяемость, не могут дать достаточного психологического объяснения. «По признанному тезису о достаточных обоснованиях применительно к человеческим поступкам обоснования поступка должны быть достаточно тяжкими, чтобы у нравственно и умственно нормального человека уравновесить противостоящие решению сомнения». Для объяснения вопиющего противоречия между мотивом и тяжестью поступка еще незрелого нравственного и умственного развития преступницы недостаточно. Случаи, при которых преступления совершаются по ничтожным причинам, относятся к настоящим преступным натурам. О таковой в случае с Евой Б. по многочисленным свидетельским показаниям речь не идет. Мнение Вильманнса — преступление является выплеском усилившегося до беспомощности порыва тоски по родине — представлялось приемлемым. На основании положения в dubio pro гео, которое действительно и при § 51 УК, суд вынес оправдательный приговор.’
1 Этот случай, который Вильманнс исследовал подробно, видел также Ашаффенбург (Gaup’s CBL. 1908. Р.354). Он не смог убедиться в том, что ребенок не слабоумный. Однако он обследовал ее только в течение получаса. Для стеснительного ребенка этого недостаточно, чтобы дать компетентную оценку.
2 Высказанные на протяжении процесса взгляды могут быть кратко приведены, поскольку знание их, возможно, будет иметь ценность в будущих делах.
Ева Б. после того, как она некоторое время провела дома, уже долгое время снова работает служанкой. О ней не слышно ничего неблагоприятного, она прилежно работает.
Чтобы, насколько позволяют известные до сих пор истории болезни, иметь возможность отличать при этих ностальгических состояниях типичное от индивидуального, должно сначала быть представлено несколько случаев, которые совпадают со случаями с Ап. и Евой Б. в том, что интеллектуальная или моральная неполноценность не доказана и невероятна. Следующий случай имеет некоторое сходство со случаем с Евой Б.
Шпитта: Практические труды по судебно-медицинской психологии. Росток и Шверин, 1855. С. 25. Тоска по родине. Меланхолия. Убийство.
Р., дочь пастуха, на пасху 1850 г. по достижении 13-ти лет по желанию родителей начала работу в качестве детской няни у чабана.
Через 14 дней она навестила своих родителей. Вечером она вернулась обратно. Чабан утверждает, что всегда был ею доволен. У нее также всегда был хороший аппетит и здоровый сон. Печали и слез он не замечал. Но уже на следующий день по возвращении она потребовала снова отпустить ее к родителям, потому что у нее якобы болит желудок. Посещение ей не разрешили. Поэтому она тайно ушла домой, надев свои лучшие вещи, но оставив остальные.
На следующий день она вернулась в сопровождении тети к своим хозяевам обратно, но заявила, что ни в коем случае не останется там дольше. Поскольку и хозяин больше не возражал, служба прекратилась.
Уже 17 апреля она снова начала службы у жены поденщика Г. в С. Сперва она была довольна и, казалось, охотно туда шла. В понедельник 22 апреля она посетила своих родителей, чтобы сменить белье, оставалась там только короткое время и говорила, что довольна.
25 мая она передала своему отцу просьбу, чтобы он встретился с ней, потому что она хочет поговорить с ним. «Мать, которая об этом ничего не сказала мужу, в предположении, что ее дочь вернется домой, поставила палку для ее наказания. Действительно, дочь появилась уже вечером, и когда она не сразу ответила на вопрос матери о ее намерениях, а вместо этого в ответ на слова, что она снова хочет убежать со службы, начала плакать, мать сильно побила ее палкой и отправила опять в С.» Обвиняемая заявила, что уже тогда она лелеяла надежду снова вернуться домой, что она хотела сообщить отцу, что больше совсем не может выносить пребывание там, и просить, чтобы он опять взял ее домой. Г. она солгала, сказав, что отец попросил ее вечером, когда он пойдет за дровами, выйти немного ему навстречу, чтобы поговорить с ней.