Невероятно, что все сопровождающие явления фазы возникновения этих переживаний, в обоих следующих случаях это было иначе, без остатка объяснимы как психологические следствия аффектов. Мы в них находим указание на то, что бред, хотя и самый бросающийся в глаза и на поверку единственный признак «процесса», является только явлением «неосознанного» процесса, который можно представить себе как лежащий в его основе и который одновременно документируется в тех сопутствующих явлениях, которые мы можем только констатировать. Относительная простота и редкость этих необъяснимых, гетерогенных, именно «сумасшедших» переживаний при полностью сохранившейся дальнейшей связи психических явлений была для нас поводом применить здесь более узкое понятие психического процесса. Всегда появляется преимущество, когда где-нибудь можно дифференцировать явления и нужно попробовать поня-тийно зафиксировать эти дифференциации, которые чаще всего намного понятнее непосредственному, к сожалению, непереда-
1 На анализе понятий личности вообще мы не можем здесь останавливаться.
ваемому чувству, несмотря на всегда возможные возражения, которые могли бы быть полностью учтены только в продуманной до конца системе психопатологии, и, несмотря на это, все такие понятия всегда только временны, всегда «неверны». Если они побуждают к анализу или разграничению, они выполнили свою функцию.
Наконец, под п. 8 мы обнаружили, что Клуг и Мор проявляют черта, которые вполне могут быть названы гипоманическими. Из этого можно было бы заключить, по аналогии со Шпехтом, что случаи, таким образом, относятся к маниакально-депрессивному психозу. Тот, для кого наличие этих симптомов является решающим, может это сделать. Мы только не можем понять, какое значение имеет тогда еще результирующее понятие маниакально-депрессивного психоза, так как из гипоманического комплекса симптомов вид имеющегося бредообразования нельзя ни в малейшей степени понять рационально или прочувствованно.
Думая, что случаи Клуга и Мора мы можем относительно однозначно рассматривать как «психические процессы» в нашем смысле, теперь мы хотим рассказать о двух случаях бреда ревности, которые понимаются нами сходно как «развитие личности», чтобы затем обсудить некоторые возражения и под конец представить некоторые менее типичные случаи.
Клара Фишер, родилась в 1851 г., жена банковского директора; прием в 1897 г. Отец был филологом-классиком, во втором браке разведен. У него был бред ревности, он обвинял свою жену в неверности. Судебный развод закончился констатацией невиновности жены. На полах комнат он проводил мелом линии, на точках пересечения должны были стоять ножки стульев. Он велел похоронить себя в меховом сюртуке.
Пациентка была средне одаренным ребенком. Сначала она прошла обычный путь получения образования. В 16 лет она пошла на сцену. Годами она находилась в Амстердаме. Фотографии того времени поражают позой и своеобразным взглядом. В 26 лет она вышла замуж. У нее трое детей: 15, 13 и 9 лет. Абортов не было. Роды протекали без каких-либо нарушений. С давних пор она была несколько эксцентрична; всегда «внезапна», в суждениях скора. Она не терпела возражений. Как хозяйка дома она всегда была на своем посту, даже при том, что все делалось очень шаблонно. Ее восприятие жизни было несколько странным, так что она никогда не могла продолжительное время быть в хороших отношениях с другими. Она всегда была убеждена в непогрешимости своих взглядов и никогда не уступала. За детьми всегда ухаживала с большой заботливостью, однако и при этом у нее была своя система, от которой она не отклонялась.