Такие вещи нельзя просто «выучить» на уровне понятия, есть еще чувство, которое мы тоже привлекаем, делая различия, при изображении оно становится «живее», но не яснее. Для его книги характерны очень тонкое ощущение характера всех прочих переживаний в области чувств, помимо подлинных галлюцинаций, и обладающие силой внушения, описания, воздействующие на внимательного читателя.
В качестве инструментов для характеристики феноменов нам нужны сперва понятия иллюзии, связанные с именем Эсквироля, и псевдогаллюцинаций, связанные с именем Кандинского. Если они при подробном описании вновь наблюдаемых чувственных процессов обнаруживают свою недостаточность, то нас это только радует. В настоящий момент эти понятия должны применяться со всей строгостью, может быть именно по отношению к ним будет стимулировано наблюдение обманов чувств, которое уже давно не давало ничего нового. Если мы попытаемся «решить» эту проблему утверждением существующих везде постепенных переходов, то это повредит дальнейшим наблюдениям. Целесообразным кажется проведение четких границ, чтобы можно было затем вновь прийти к единству, насколько это позволяет сделать знание феноменов. Объяснение всего словом «переход» оказывает парализующее воздействие на дальнейший анализ и наблюдения,— здесь и в психиатрии вообще.
Элементарные и комплексные галлюцинации. Кроме названных, мы встречаем в литературе еще несколько особенных групп ложных восприятий. Их подразделяют на элементарные и комплексные галлюцинации. При первых ложные восприятия состоят преимущественно из отдельных элементов ощущений (например, искры, пламя, шорох, потрескивание), при вторых воспринимаются более сложно оформленные объекты, например, слышатся голоса, видятся образы. В этой формулировке не содержится принципиальных отличий между этими двумя группами. Но можно сделать это различие принципиальным: в одном случае объекты воспринимаются (образы или пламя), в другом случае ощущения просто переживаются. Если кто-нибудь слышит шум, не отождествляя его с ветром, а принимая его как ощущение, то перед нами будет элементарное ложное ощущение.
Навязчивые галлюцинации. В особую группу галлюцинаций выделены в литературе навязчивые галлюцинации (ср. Сешас, Левенфельд, Скляр). Это слово многозначно, поэтому не всегда понятно, что имеется в виду. Оно является понятием специальной психиатрии в клинически-диагаостическом смысле: навязчивые галлюцинации — это галлюцинации, которые встречаются при навязчивом помешательстве. В данном реферате это значение нас не интересует. Это слово имеет также общее психопатологическое значение и поэтому различный смысл:
1. Навязчивые галлюцинации — это те галлюцинации, которые переживаются при ясном сознании с полным пониманием патологии и с чувством невозможности избавиться от них. Так как при правильном суждении о реальности это чувство неизбежности вызывает почти все галлюцинации, то этому понятию не присуще больше никакое особое значение. Данное понятие совпадает с тем, что обычно называют галлюцинациями с правильным суждением о реальности.
2. Внутри более широкого понятия (галлюцинации при ясном сознании, сопровождающиеся пониманием их патологии и чувством неизбежности) выделены ограниченные группы: причем галлюцинации, которые вытекают из навязчивых явлений (obsession hallucinatoire S^glas, вторичные навязчивые галлюцинации у Леверфельда) отличают от тех, которые наступают самостоятельно, обладая признаками навязчивых явлений (hallucination obsédante Seglas, первичные навязчивые галлюцинации Левен-фельда). Некоторые настаивают, например Скляр, что только вторая группа должна быть названа навязчивыми галлюцинациями. Также Сеглас назвал ее «собственно навязчивыми галлюцинациями ».
3. Внутри вторичных навязчивых галлюцинаций снова различают две группы: 1) Такие, которые выступают на основе аффекта страха с навязчивыми опасениями (фобии), переходящими в область чувств, например, одна пациентка Томсена, которая
находилась в постоянном страхе, что одна красная подложенная пастилка может отравить все в ее чемодане, наконец, начала видеть везде красные пяша). 2) Такие, которые после переживаний ярко выраженного аффекта переводят в область чувств существенные содержания представлений, например, если ребенок после смерти короля Людвига Баварского и вследствие возникшего в этой связи, а также пережитого им общего волнения, видит вечером парящий в воздухе бюст короля, или другой ребенок после чтения романа видит в сумерках описанную в книге руку привидения. Констатируемые в этих случаях отношения психической зависимости мы отмечаем в другом разделе нашего реферата. Эти явления, кажется, не могут служить основанием для выделения их в особую группу навязчивых галлюцинаций.