Теории о возникновении галлюцинаций очень многочисленны, и каждая имеет свой нюанс. От единства в этом' вопросе мы еще очень далеки. Тем не менее, во всех этих вариантах есть несколько соображений, которые то и дело появляются снова в различных вариациях. Мы ставим перед собой задачу изложить здесь не сами многочисленные теории, а именно эти немногие соображения.
Теории галлюцинаций затрагивают не те психопатологические процессы, доступные нашему интуитивному или рациональному
пониманию, в то время, как мы пытаемся почувствовать их; они касаются феноменов, которые являются чем-то первичным, психологически ни к чему не сводимым, для сознания — как бы возникшим из ничего. Теории возникновения галлюцинаций касаются поэтому только лежащих вне сознания процессов. Они либо обращены на соматические основы галлюцинаций, либо на бессознательные психические процессы.
Соматические основы интересуют теоретиков сначала с точки зрения анатомии и локализации места, где осуществляются галлюцинации. Ответы были следующими: в периферийном чувственном аппарате (Хоппе), в субкортикальных ганглиях (Шрёдер, ван дер Кольк, Майнерт, Кандинский), в коре мозга (Тамбурини, Циен, Гольдштейн, все последующие).
Представители периферийной теории указывают нам на зависимость галлюцинаций от заболеваний чувственного аппарата. Их часто опровергают, ссылаясь на случаи галлюцинации при периферийной слепоте или глухоте.
Представители центральной теории указывают на то, что центральные чувственные поверхности согласно физиологическим результатам являются необходимым условием всего чувственного материала и что галлюцинации наблюдались при заболеваниях этих чувственных поверхностей. Приводим также опыт с участием животного.
Данилло ввел собаке полынную настойку и вызвал этим делирий (бред): уши животного навострились, глаза уставились в одну точку, и, скуля и лая от страха, собака пыталась кусаться и делала защитные движения. Эту «картину мучимого ужасными галлюцинациями животного» Данилло мог вызвать, когда были разрушены зрительные бугры, но не тогда, когда он удалял кору плоскими срезами.
Все за и против этих теорий подробно разобрал Гольдштейн. Мы можем признать эти стремления указать локализацию имеющими значение, лишь когда они прямо могут указать локализаторнуго зависимость или служат гипотезой для постановки вопроса для соматических исследований, при которых могло бы произойти такое выявление. Напротив, им должно быть отказано в любом значении для интерпретации психологических фактов, если они не основываются на этом базисе.
С представлениями об анатомической локализации часто соединяются представления о функциональных основах. Говорят о повышении возбудимости кортикальных чувственных поверхностей, размышляют о том, являются ли аутохтонно возникшие возбуждения причиной возникающих там галлюцинаций или имеет место передача возбуждения. Эта передача может быть центрипетальной и исходить из периферийных аппаратов, или центрифугальной, и исходить из «души» (психики) (теории, которые видят место возникновения галлюцинаций на периферии, предполагают, что центрифугальная передача возбуждения идет в органы чувств, например, до сетчатки глаза).
Эти теории связаны со следующим представлением: считается, что каждому психическому процессу подчинен некий соматическо-функциональный. Рассматривая эти функциональные процессы не только анатомически-локализаторно, но и функцио-нально-локализаторно, локализация выйдет за пределы центральных чувственных поверхностей в различные отделы, подчиненные психике. Примерно так можно объяснить, что мысли становятся галлюцинациями, что некоторые галлюцинации могут быть вызваны произвольно, и различие опосредованных и неопосредованных галлюцинаций.
В то время как подчиненные психическим процессам функционально-соматические обратно раздражают чувственные поверхности, возникают реперцептивные галлюцинации (Кальбаум), соответствующие опосредованным; если в чувственных поверхностях имеет место аутохтонное возбуждение, то возникают перцептивные галлюцинации, которые соответствуют непосредственным.
Их также называют ошибочными восприятиями, а первые — заблуждениями на основе фантазии. Далее различают случаи сильного возвратного возбуждения, или нормального, при котором перевозбуждены чувственные поверхности. На вопрос, какие раздражители обусловливают возбуждение или повышенную возбудимость, на сегодняшний день ответа нет. Установлено, что это могли бы быть совершенно различные раздражители, и что качеству раздражителя не должно быть присуще влияние на качество обмана чувств. Или на помощь приходит аналогия: речь идет о судорогах в сенсорных механизмах (Хаген).