Компания 41° объединяет левобережный футуризм, и утверждает заумь как обязательную форму воплощения искусства.
Задача 41° – использовать вся великие открытия сотрудников и надеть мир на новую ось.
Газета будет пристанью событий из жизни компаний и причиной постоянных беспокойств.
Засучиваем рукава.
Рисунки слов*
1. Свороченные головы – мочедан (чемодан), шрамное лицо, мрачья физиономия и др.
2. Двухглавые слова – я не ягений, вниту исусами (отчаянно пьяный)
3. Сломанное туловище – мыслей (ударение на е). Овделия (исковерк: офелия)
4. Троичные в брюхе – злостеболь (злость и боль), брендень (бред, дребень, раздробленный день). Вчимдела.
5. Мохнатые слова – Беден, как церковная лектриса (притягивает крысу), пеечка (мягкое, груглое, ненистое), случайка и др.
6. Третья нога – летитот (летит от) во сне на Козерога.
7. Однорельсные – жизь (вместо: жизнь) нра (нравится).
8. Трехрельсные – циркорий (вставная буква р).
9. Свыжатой серединой – сно (вместо сон).
А. Крученых. О стихах Терентьева и других*
Лучшие стихи о весне?1
Вот они:
Почему в пенснэ? Потому – городская, современная, нелепая.
Тут все скользит «по окраинам души, почти в полях»
Подозрителен по холере был уже «разочарованный лорнет»3 Пушкина; у Достоевского «солнце зазвучало» – образ надтреснул, у Маяковского стекло висит на волоске:
Или:
Европа нависла горящею люстрой5 – вот лопнет, оборвется от малейшего звука и вдребезги.
Надо было только кому-нибудь рассмеяться!
И рассмеялись – «весна в пенснэ» – стекло уже хохочет, танцует осколками на могиле бывшего образа! и вдобавок – «идет из-под дивана», как моль!
Метафорические сады давно протухли, т. е. потухли и началась игра в жмурки: действуй ушами, пальцами или вертись на голове!
Эпитет завершил назначенный круг и стукнулся об рыжую стенку, о «пенснэ моей души», «кнопку моего настроения», о которых предсмертно тоскует грузинский модернист Г. Робакидзе6.
Образ умер!
Туда же и слово – начало всякой метафоры!
Разломанное, усеченно, пересеченное злогласом ударения или числа, – оно катится без головы, перекошенное, извиваясь в смешных судорогах!
«Прослабленный в пенены» – последнее слово обдает карболкой все стихотворение!
Горячий асфальт замазывает последний клочок земли!
Так, чтобы все почернело и очумело!
Вот женщина с «шеколадными» губами и механическими руками, едва человек, а скорее копилка, вариация из проволоки и стекла, футурная скульптура!
«На едва вашем лице» – от лица осталось только сырое пятно! «Шеколадные губы» – только такие и могут быть!
Потому что угасшие розы, хотя и голубые10, породившие «голубые роги»11 (Грузия), увяли и скисли, свернулись от смеха, «голубых яиц»12 будетлян!
Порыжели «вдалисиния» Брюсова, синий плат и синие озера-очи Блока, там утонула Прекра-Дама и сгнила:
Надгробное слово, где непочтительно путают цвета, потому что умерли все цветы, попугаи, ожиревшие и опухшие от поцелуев розы!
Только в суцыганских романсах доживают сирень, лиловь, фиоль13, плавают лиловые негры и сиреневые трупики бывшей голубой весны!
Ибо умирает бывший мир и ритмичные стихи его!