Большинство исполнителей хорошо справляется со сценически необычайно трудной задачей. К сожалению, меньше удалась роль самого городничего. Понятен замысел сделать Бобчинского и Добчинского женоподобными городскими сплетниками, маленькими, пухленькими, краснощекими, суетливыми, но передача их исполнения двум актрисам не оправдала этого замысла. Не дошла.
В лице режиссера Терентьева мы, видимо, имеем незаурядного по остроте сценической мысли режиссера.
Хочу ребенка. Обсуждение*
1. Обсуждение в политическо-художественном совете Главреперткома 4 декабря 1928 г.1
Третьяков: Читка пьесы.
Раскольников2: Обсуждать с точки зрения идеологической и с точки зрения допустимости пьесы.
Рафес: Как стоял вопрос в Совкино (там собирались ставить фильм по этой пьесе). Неправильная трактовка – выпячивание чисто физиологических элементов. Крестьянский подход. Тенденция пресыщенных интеллигентов.
Равич3: Схематизм. Словесный материал изобилует грубостью. Опасность нездорового интереса. Разрешить в виде опыта постановку на сцене одного театра с тщательнейшей трактовкой и купюрами.
Петров (завод «Серп и Молот»): Доктор – сводня; пропаганда онанизма, проблему надо поставить, но не сейчас (не доросли), красные словца. Ставить как написано ни в коем случае нельзя: «16-летняя дочь услышит такие слова». Пьеса на жаждущих острых ощущений, а не на организованного зрителя – спокойного, семейного, идущего в театр отдохнуть. Если пьесу подправить, может быть, она и будет приемлема.
Терентьев: Единственная пьеса, написанная драматургически правильно: заготовка материала, а не копия других постановок. Кто не собирается работать над этой пьесой, не может подойти к ней по существу. Гамлет женского рода и в мажорном тоне. Столкновение рассудка и инстинкта. Современный вопрос: о пределах рационализации. Задача почти неосуществимая – дать Миллу. Но схема дана идеально точно.
Бачелис4: «Генотип или фенотип». Проблема среды важнее, нежели проблема породы. Новая аргументация. Получится либо опошление, оголение темы, либо Великодушный рогоносец5 обратного порядка. Пьеса вызовет нездоровый интерес.
Плетнев6: Острота необычная. Две части: 1) вульгарно-бытовой план; 2) попытка (до конца не удалась) подняться до социологического обобщения. Если нет евгеники (как говорит Терентьев), то в пьесе остается только случка. На деле это евгеническая проблема. Но трактовать ее в индивидуальном плане нельзя. Здесь нет момента интеллекта. Здесь больше от Енчмена, от Бухарина7. Может быть, пьеса появилась раньше, чем она необходима. Пьеса будет восприниматься отрицательными сторонами. Эту пьесу переделать нельзя. Положения пьесы обязывают режиссера к нежелательной реакции в зрительном зале. Устраняется момент воспитания. После серьезной работы над ней она могла бы пойти в театре Санпросвета8. Надо произвести проверку для небольшого круга людей.
Новицкий9: Противопоставление Милде Ласковой и Дынды – половая распущенность. Милда – сухая педантка. Проблема материнства. Постановка вопроса Третьяковым с точки зрения социальной профилактики полезна: противопоставление ханжеству. Некоторая вульгаризация есть. Полное изгнание психологии – неправильно. Это пьеса, вызывающая дискуссию – положительный факт. Милда не программа, а проблема. У осуждающих пьесу – ханжество.
Блюм10: По всему Союзу идет пьеса Левитиной Товарищ11 на аналогичную тему, но пошлая. Хочу ребенка – одна из лучших советских пьес. Евгеника здесь дана не догматически и социологизирована на все сто процентов. Аналогия – фордизм. В прениях обнаружилась боязнь материнства. В пьесе нигде нет опошления. Зачем бояться материалистических слов: жеребец, случка и т. п. Страхи вокруг этой пьесы аналогичны страхам вокруг дарвинизма. Если рабочий не может пойти с семьей на эту пьесу, значит, семья у него мещанская. Эта пьеса колоссально даст для нынешнего момента.