«Тов. Терентьев просто утверждает, что „звание драматурга – анахронизм“. Ну, что поделаешь с такой жандармской философией? Это совершеннейшее повторение знаменитого рапорта начальника жандармского управления, который на запрос Третьего отделения о революционном движении написал: „Доношу, что революция в н-ской губернии анахронизм“. Революция в свое время доказала самоуверенному полковнику тщету его философии. Театр наших дней не раз доказывал режиссеру, что излишнее мудрствование над материалом драматурга приводит к краху. Мы имеем примеры постановок, с громом лопнувших только из-за нежелания режиссера дать честный спектакль. Вместо единого сценического представления предъявлялся каталог приемов и хитростей режиссуры от Ромула до наших дней, без плана и порядка, и в результате провал пьесы, имевшей в чтении все шансы на твердый успех.
Нет спора – режиссер в театре лицо болеё осведомленное, нежели драматург. Ему и книги в руки. Но полную волю в интерпретации спектакля можно предоставить лишь режиссеру исключительного таланта и исключительной театральной культуры. А много ли их? Мейерхольд, Эйзенштейн, Таиров и…
Режиссер, открывший дискуссию о театре и сказавший, что драматург – анахронизм, несколькими строчками ниже бухнул странную фразу, которую не нужно было ему говорить, чтобы не стать унтер-офицерской вдовой Пошлепкиной. Он заявил, что „театр в целом всегда менее культурен, чем отдельные искусства, питающие его: живопись, музыка, литература…“
Драматург есть литература. Ergo, т. Терентьев, драматург в целом; по вашему утверждению, всегда более культурен, чем режиссер, являющийся частью театра.
А если вы сами, режиссер, так думаете – зачем тогда командный тон и уничтожение драматурга росчерком пера? Не плюй в колодец – пригодится воды напиться <…>. По мнению т. Терентьева, „режиссер призван быть вождем и драматурга и актера“.
Уважаемый товарищ! Предъявите мандат на вождя. Нам думается, что это мандат, блестяще изображенный Эрдманом. Эрдман писал его „по указаниям Мейерхольда“? Отлично! Я думаю, что каждый драматург охотно пойдет в театральную выучку к Мейерхольду, Эйзенштейну. Есть чему поучиться.
Но, как en masse драматург не претендует на звание „вождя режиссера и актера“ (за редкими исключениями), так и режиссеру нечего показывать из кармана угол липового мандата. Давайте лучше честно работать вместе и честно в процессе работы брать друг у друга, в порядке товарищеского обмена, те специфические знания условий театра, которыми обладает каждый из нас в своей области. Командовать же театром единолично никому не позволено. Военный коммунизм в театре кончился, и комиссаров не нужно» (Б. Лавренев. Актер – режиссер – драматург. – «Жизнь искусства», 1926, № 23, с. 5–6).
(2) Это спектакли Владимир Маяковский Маяковского и Победа над солнцем Алексея Крученых, шедшие на сцене Луна-парка Петербурга 2, 3, 4 и 5 декабря 1913 года. «Первые в мире четыре постановки футуристов театра», – извещала афиша.
(3) Пьеса бельгийского драматурга Фернана Кроммелинка (1888–1970) Великодушный рогоносец была поставлена Мейерхольдом и разыграна силами Вольной мастерской Вс. Мейерхольда в Театре актера, в Москве. Премьера состоялась 25 апреля 1922 года. В спектакле впервые проводились в жизнь принципы биомеханики и сценического конструктивизма. На голой сцене высилось деревянное устройство с двумя большими колесами, движение которых ускорялось или замедлялось в соответствии с ритмом исполнения. Об этом приеме Терентьев вспомнит в своей постановке Чудака. Терентьев считал Великодушного рогоносца лучшей постановкой Мейерхольда. Это мнение разделялось большей частью футуристов. В 1924 году в одном диспуте Маяковский заявил: «Высшим достижением Мейерхольда был Великодушный рогоносец» (В.Маяковский. Полное собрание сочинений, T. XII. М., 1959, С.472).
(4) Пушкин и Дантес – пьеса Василия Васильевича Каменского (1884–1961). Пушкин и Дантес была поставлена К. П. Хохловым в ленинградском Академическом театре драмы в мае 1926 года. Пьеса Каменского заканчивается сценой дуэли, в которой Пушкин убивает Дантеса, но Хохлов отверг такой конец.
(5) См. комментарий к Самодеятельному театру, прим. 9.
О критике вообще*