А Марина хохочет:
— Ну, ну, не буду!.. Идем домой!
По целине пахучей, прогретой, по серебряным султанчикам ковыля пошли мы к дачам и уже на пятой линии повстречали двух распаренных мокрых матрон.
Посмотрели они на меня, на Марину, и краска сплыла с лиловых щечных мяс.
Услыхал я позади шипящий, гнусный такой, змеиный голос:
— Вы подумайте!.. А еще гусар!.. С такой дрянью посреди белого дня!
Остановился я. А Марина глазами в меня — и не глаза уже, а нестерпимые две иглы колючие. И лицо как мел.
— Марина? Что с вами?..
Задохнулась…
— Уйдите!.. Оставьте!.. Вот это они… ваши обо мне!
— Ну?..
— Уйдите!.. Я прошу!
— Нет, не уйду!
Схватила меня за руку и ногти в ладонь врезала.
— Это же ваши жены… матери… честные!.. Идите к ним!
Положил я ей руку на плечо твердо и жестко.
— Не ерундите! В чем дело?
Еще больше заострились и совсем вошли в мои глаза колючие иглы. Освободила плечо от моей руки.
— Слушайте, Борис! Нужно, чтобы вы сразу знали обо мне. Чтоб никаких не было недомолвок. Я живу как хочу!.. Многих любила уже и многих выкинула. Я простая. Мало училась. Вы вот университет, вижу, кончили, а меня из городского училища пришлось взять, когда отца зарезали. Денег не было. Но я много знаю! А живу, как хочется, и люблю, кого хочу. А этих ваших законных, которые свое мясо в церкви продали за название честных, ненавижу, и они меня ненавидят. Хотите знать меня такой — хорошо! Не хотите — идите к черту! Не пожалею!
— Об этом не нужно и говорить. Сами же сказали, что я ваш!
— Да? Ну, вот ваша дача! До свиданья!
— Когда же мы увидимся?
— А разве нужно?
— Да, нужно!
— Ну хорошо. Увидимся!
Горели июльские дни.
Когда горят июльские дни у моря, звенит небо хрустальным звоном, и звенит кровь в сердце, и становится сердце тяжелым, как золото.
Мирные тени русских классиков!
Вспоминаю ваши страницы, ваши слова о любви.
Медленно плетущаяся нить, встречи, вздохи, записки, музыка, лунные ночи, платонические поцелуи, сближения, касания, сгорания и робкая строчка точек на сто тридцать пятой странице романа.
Мы проще!
Мы крепче, и души у нас, как горькие ветры азиатские, вздымающие пыль по степным дорогам.
И слова у нас, как горячие куски свинца, что бросает, рокоча, пулемет в бегущее человечье мясо.
Вольные наши души и простые слова!
Взял я Марину на кургане безлунной степной ночью, когда пряно пах чебрец и свистел куличок с Мойнакского озера.
И стала Марина мне женою.
А дни горели, полнокровные, упругие июльские дни.
И в сонной Евпатории стал я притчею во языцех.
Однажды, перед завтраком, сидел я на террасе, и сердце мое было, как золото, и полно было сердце благовонным, тяжелым степным медом.
А через сад идет, вижу, поручик один. Видел я его несколько раз в саду с хористками из Бориважа.
Затянут в замшевый френч, белые перчатки, при шашке.
— Могу я видеть корнета Лавренева?
— К вашим услугам!
— Я, — говорит, — от общества господ офицеров… Мы, то есть общество, обсуждали ваше поведение…
— Как?..
— Ваше поведение, и господа офицеры уполномочили меня сделать вам дружеское внушение, не доводя дело пока до коменданта. Ваши открытые появления на улицах и в публичных местах роняют достоинство офицера, тем более что каждый знает вашу спутницу как женщину…
Потемнело у меня в глазах, шагнул к нему.
— Молчать!.. Если ваши губы произнесут определение этой женщины, я сделаю из них ростбиф.
Даже отпрыгнул он.
— Но позвольте!.. Меня уполномочили!.. Вы ответите!..
— Что ж, вы на дуэль во время войны меня вызовете? Не советую. Я просто вам кости поломаю. А насчет этой женщины можете сообщить господам офицерам, что они все ей на подстилку не годятся.
— Так и прикажете передать? — сказал он, оправившись от испуга.
— Так и прикажу. И еще скажите, что я их порадую еще больше.
Ушел он, а я сразу в город.
Нашел Марину.
— Маринка! Идем по магазинам!
— Что такое?.. Зачем?
— После скажу!
— Что ты затеял, Борис?
— Спектакль! Фейерверк! Не спрашивай пока ни о чем.
По набережной из магазина в магазин и в каждом так:
— Марина! Какая шляпа тебе нравится? Эта?.. Заверните! Какие туфля хочешь?
— Да постой! Ничего не хочу!
— Это не важно! Какие ты взяла бы, если б хотела? Эти? Примерь!.. Заверните! Какой шелк тебе больше нравится? Полосатый или в клеточку? В клеточку? Заверните! Чулки?.. Белье?.. Заверните! Перчатки?
На улице остановил почтенную даму.