За двадцать лет, истекших со времени франко-прусской войны, о ней было написано огромное количество книг. «За последние годы, — писал Ж. Корнели в „Голуа“ („Gaulois“) 22 июля 1892 года, — мне попадались на глаза многие романы, созданные, вернее, сложенные, об этой великой трагедии. Но ни один из них не может быть удостоен стать объектом исторических споров, как „Разгром“». Нападки на эту книгу и споры о ней разгорелись еще до того, как она вышла отдельным изданием (сначала «Разгром» был напечатан газетой «Ви попюлер» — «La Vie Populaire»), Но особенную остроту они приобрели в связи с атаками, которым Эмиль Золя подвергся со стороны офицеров и генералов, принимавших участие в войне 1870 года. Они упрекали писателя в том, что его роман оскорбляет армию, что в нем неверно изображены действия французского командования, что Золя не смог до конца разобраться и квалифицированно проанализировать и оценить целый ряд военных операций. А генерал Баррайл, бывший военный министр, заявил, что Золя рассматривает события с ложных философских позиций.
Эти измышления были впоследствии опровергнуты военным историком Альфредом Дюке в статье, опубликованной после смерти Эмиля Золя в газете «Ла Патри» («La Patrie»). Дюко пишет, что во время работы над «Разгромом» Золя часто обращался к нему за консультацией по различным вопросам, касающимся стратегии и тактики французских и немецких войск во время войны 1870 года. «Склонившись над картами, — говорит Дюке, — мы тщательно разбирали маневры и действия боевых единиц. Золя все схватывал буквально на лету и всякий раз находил правильное решение, верный вывод. Я должен отметить, что Эмиль Золя всегда вдохновлялся желанием сказать правду о людях и обстоятельствах».
Масло в огонь этих споров подлило письмо немецкого офицера Танера, опубликованное газетой «Фигаро» («Le Figaro») 19 сентября 1892 года. В своем письме Танера отмечает, что Золя удалось хорошо и талантливо воссоздать все, что не относится к военным действиям, «да и нельзя было ожидать другого от такого прославленного художника». Но дальше Танера заявил, что Эмиль Золя в романе «Разгром» оклеветал первоклассную армию Мак-Магона, которая отличалась исключительной храбростью, начиная от простого солдата до главнокомандующего. «Я считаю эту книгу очень художественной и очень вредной… Она написана таким образом, что вводит в заблуждение людей не военных, которым кажется, будто им рассказывается правда. Золя позорит несчастного Мак-Магона… фальсифицирует факты, оскорбляет армию, у которой был несчастный жребий, но она храбро воевала и не уронила своего достоинства и чести даже в разгроме».
Письмо Танера, который в чине капитана баварских стрелков участвовал в сражениях у Бомона и Седана, выражало настроение военных кругов Пруссии, всячески раздувавших легенду о доблести прусской армии, разгромившей наголову первоклассную армию Второй империи. Золя своим романом нанес тяжелый удар по этой легенде.
Десятого октября 1892 года Эмиль Золя опубликовал статью «Возвращение из путешествия», в которой содержится ответ офицеру Танера. Золя пишет: «Мне достаточно взять документы в руки и рассмотреть по порядку все эти необычные измышления, как правда окажется на моей стороне. Танера, выражая интересы прусской военщины, старается всячески укрепить легенду о том, что во Французской кампании они разбили бесчисленную рать, хорошо оснащенную, прекрасно обученную, во главе которой находились талантливые полководцы… В сражении под Седаном Германия имела дело не с истощенной голодом, деморализованной и не управляемой армией Второй империи, а со всей великой и непобедимой Францией, со всеми, вставшими грудью ее доблестными сынами. Но даже у них пруссаки вырвали победу. Весь смысл письма сводится именно к этому».
Тапера упрекал Эмиля Золя и в том, что он, описывая положение пленных французов на острове, сильно сгустил краски. В ответ на это обвинение Золя привел неопровержимые факты, которые полностью подтверждают очевидцы. «На небольшом клочке, — сообщает Золя, — куда пруссаки согнали восемьдесят тысяч солдат и офицеров, царил невообразимый хаос. Голодные, раздавленные морально, эти несчастные, несколько дней находившиеся под проливным дождем, были доведены до крайности. Один из очевидцев свидетельствует, что на его глазах солдат убил другого солдата, чтобы завладеть его куском хлеба». Люди, пережившие этот кошмар, как рассказывает Эмиль Золя, вспоминают об этих днях с ужасом, леденящим сердце, — так велики были страдания пленных.
«Я думаю, — продолжает Золя, — что, вероятно, сразу же после войны капитан Танера, безусловно, не рискнул бы написать свое письмо. В то время Базейль напоминал огромное кровавое пятно. Он вызывал у всех людей мира такой душераздирающий крик ужаса, что сами баварцы всячески избегали вспоминать о своей победе… Добавим, что капитан Танера, по его словам, был участником базейльского избиения».