— Что же, мороз отличный, — продолжая улыбаться, ответил Вилде. Он был в теплом пальто с котиковым воротником, в теплых лыжных ботинках и подбитых мехом перчатках.
«Тебе хорошо шутить», — подумал, оглядывая его, Жубур.
— Вы, кажется, работаете в каком-то издательстве?
— Да, у Тейкуля, книгоношей. Днем редко кого застанешь дома — все на работе. Вот и приходится ходить по вечерам. А вы разве в этом районе живете?
— Нет, я заходил по делу к одному коллеге, но не застал его дома. Хочу с полчасика прогуляться, а потом снова наведаюсь. Слишком неотложное дело… Чего же мы собственно стоим на одном месте? Идемте, я провожу вас немного. Вы ведь в ту сторону шли?
Увиливать не имело смысла, все равно Вилде видел, в каком направлении он шел.
— Да, осталось зайти еще к одному абоненту.
— Почему вас не видно у Прамниека? — шагая рядом с Жубуром, спросил Вилде.
— Я ведь к нему случайно попал тогда, летом. А сейчас я даже не знаю его городского адреса, — рассеянно ответил Жубур, перебирая в голове адреса ближайших абонентов.
«Если не отвяжется, придется зайти к кому-нибудь».
Квартира Силениека была совсем близко, но если бы сейчас рядом с ним шагал даже самый испытанный товарищ, Жубур и тогда не посмел бы идти туда.
У перекрестка Жубур остановился.
— Мне направо, господин Вилде.
— Хорошо, я еще немного пройдусь с вами. Какая прекрасная ночь! Этот лунный свет, тени на снегу… Завтра, кажется, мороз еще крепче будет. Посмотри на луну, — какие круги.
«Отправлялся бы ты к черту со своим кругами, — сердился про себя Жубур, — и дернуло же его коллегу уйти из дому. Теперь не отвяжешься».
Он решительно повернул на другую сторону улицы, к первому трехэтажному дому. Будь что будет…
— Мне сюда, господин Вилде. Благодарю за компанию.
— Не стоит благодарности, господин Жубур, мне и самому было в высшей степени приятно. Завернули бы как-нибудь ко мне, я живу на Антонинской. — Он назвал номер дома и квартиры. — Приходите. И Мара будет вам рада.
Жубур вошел в подъезд; Вилде медленным шагом двинулся обратно.
«Вот живет человек, не зная забот, — думал Жубур, подымаясь по лестнице, — никто за ним не следит, скрываться ему не надо. Вероятно, доволен и собой, и службой, и квартирой… А все-таки он беднее меня, — никогда ему не узнать тех радостей, которые знаю я…»
Поднявшись на третий этаж, он постоял несколько минут на неосвещенной площадке, потом не спеша стал спускаться обратно. У подъезда он несколько раз оглянул улицу. Везде было тихо, пустынно. Из боязни наскочить на Вилде Жубур покружил еще по окраинным улочкам, свернул на Приморское шоссе и через пять минут ловко проскользнул в небольшой домик, стоявший в глубине сада. Он опоздал на целых полчаса.
— Я уже думал, ты не придешь, — сказал Силениек.
— Чуть было так и не вышло. — Жубур рассказал ему о встрече с Вилде. — Ну и зорок! И видел-то меня всего один раз, у Прамниека. А тут с одного взгляда узнал, да еще в этой шапке, в полушубке.
— Юрист. Такая уж профессия у них, требует уменья схватывать характерные черты. В конце концов большой опасности тут не было, хотя в нашем положении осторожность никогда не бывает излишней. Ну, Жубур для тебя опять есть работа. На этой неделе надо провести собрание. Есть несколько вопросов, которые я не могу решать единолично, надо обсудить их. Вам с Айей придется побегать, чтобы созвать представителей.
— Раз надо — будет сделано.
— После собрания я переменю квартиру, — продолжал Силениек. — Дальше оставаться здесь нельзя. К хозяйке приезжает сестра из Валмиеры. Уже есть новая квартира, не хуже этой.
Жубур пробыл у Силениека не дольше, чем у любого абонента. На другой день он пошел в столовую и за обедом ухитрился передать Айе поручение Силениека. После этого он дня два усердно бегал по квартирам — главным образом по таким, которые не числились в списке абонентов Тейкуля. Айе было легче действовать: нужные люди сами заходили к ней в столовую.
Собрание состоялось в субботу на какой-то частной квартире, в самом центре города. Проводили его под предлогом именин или еще какого-то семейного торжества. Непрерывно играл патефон; включено было и радио. Участники собрания время от времени затягивали приличествующие случаю песни. Дворника щедро угостили пивом и закусками, так что он перестал проявлять интерес к доносившемуся из квартиры шуму. Если бы даже пришел кто-нибудь сверх приглашенных, то вид праздничного стола, уставленного тарелками и водочными бутылками (в них была налита кипяченая вода), мгновенно убедил бы его в том, что здесь справляется вечеринка. Для полноты впечатления несколько женщин облачились в передники.