Только внезапное проявление особого интереса со стороны Наполеона к делам Италии придало в глазах других европейских держав чрезвычайную важность итальянскому вопросу. Хотя Австрия первой начала военные действия, остается непреложным фактом, что, не будь подстрекательства Сардинии со стороны Наполеона, — подстрекательства, в котором ни Пруссия, ни Англия не принимала участия, — а также шагов, предпринятых Сардинией вследствие этого, не было бы никаких оснований думать, что военные действия будут начаты. В действительности Франция отнюдь не предлагала свое сотрудничество для дружеского урегулирования совместно с другими державами спора между Австрией и Сардинией; нельзя пройти мимо того факта, что только тогда, когда Франция по существу ввязалась в этот конфликт, другие державы сочли нужным более серьезно заинтересоваться им, при этом уже не как итальянским, а как общеевропейским вопросом. Именно то обстоятельство, что только одна Франция чувствует себя призванной стать на защиту Сардинии против нападения Австрии, противоречит мнению, которое пытаются утвердить, будто в итальянском вопросе Франция действовала исключительно в сотрудничестве с другими державами. Как в этой ноте, так и в своем обращении к Законодательному корпусу французский император особенно настойчиво отрицает всякое личное честолюбие, всякое стремление к завоеваниям, какое-либо желание установить французское влияние в Италии. Он хочет, чтобы поверили, что он посвящает себя исключительно установлению итальянской независимости и восстановлению того равновесия сил, которое было нарушено благодаря преобладанию Австрии. Те, кто помнят заявления, сделанные императором, и клятвы, данные им тогда, когда он был президентом Французской республики, едва ли будут склонны слепо верить одним только его декларациям; и даже эти его попытки успокоить страхи и рассеять подозрения Европы содержат намеки, в значительной степени рассчитанные на то, чтобы произвести обратное действие.
Никто не может сомневаться в том, что Луи-Наполеон в настоящий момент искренне желает предотвратить какое-либо вмешательство со стороны Англии и Германии в его войну против Австрии. Но этого далеко не достаточно, чтобы доказать, что он стремится лишь к тому, чтобы урегулировать итальянский вопрос. Предположим, что он стремится к гегемонии над Европой. В этом случае он, конечно, предпочел бы воевать с различными державами поодиночке. Он удивляется возбуждению, царящему в некоторых государствах Германии, хотя это возбуждение вызвано теми же самыми причинами, которыми он объясняет свою собственную поспешность, с какой бросается на помощь Сардинии.
Если Франция граничит с Сардинией, связана с ней старыми традициями, общностью происхождения и недавно заключенным с ней союзом, то между Германией и Австрией существуют такие же и даже более тесные связи. Если Наполеон не хочет ждать, чтобы не очутиться лицом к лицу перед совершившимся фактом, а именно — перед победой Австрии над Сардинией, то и немцы также не намерены ждать, пока полная победа Франции над Австрией станет совершившимся фактом. Что Луи-Наполеон стремится унизить Австрию, по крайней мере изгнать ее из Италии, этого он не отрицает. Правда, он отрицает какое-либо намерение приобрести итальянскую территорию или влияние в Италии, заявляя, что целью войны является восстановление независимой Италии, а не навязывание ей смены хозяев. Но представьте себе, что итальянские правительства, независимость которых по отношению к Австрии предполагается восстановить, стали бы тревожить — как это, по всей вероятности, и будет — те, кого Луи-Наполеон изображает как «подстрекателей к беспорядкам и неисправных членов старых клик». Что же тогда?
«Франция», — говорит Луи-Наполеон, — «показала свою ненависть к анархии».
Этой самой ненависти к анархии, по его заявлению, он обязан своей нынешней властью. В этой ненависти к анархии он нашел оправдание для разгона Национального собрания, для нарушения своих собственных клятв, для свержения республиканского правительства военной силой, для уничтожения всякой свободы печати, для ссылки в изгнание или отправки в Кайенну всех противников своей неограниченной диктатуры. Не может ли подавление анархии сослужить ему такую же хорошую службу и в Италии? Если «подавление подстрекателей к беспорядкам и неисправимых членов старых клик» оправдывало уничтожение свободы во Франции, не может ли это точно так же послужить благовидным предлогом для уничтожения независимости Италии?
Написано К. Марксом около 6 мая 1859 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5639, 18 мая 1859 г. в качестве передовой
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
К. МАРКС
ОТНОШЕНИЕ АВСТРИИ, ПРУССИИ И ГЕРМАНИИ К ВОЙНЕ
Вена, 10 мая 1859 г.
Нетерпение и разочарование венской публики, вызванные медленным ходом войны, которая, казалось, была столь решительно начата, побудили правительство расклеить на всех стенах столицы следующее сообщение:
«Вероятность того, что все известия, публикуемые австрийскими газетами о передвижениях императорской армии, могут в течение нескольких часов стать известны неприятелю и быть им использованы, налагает на нас обязанность соблюдать величайшую осторожность во всех таких сообщениях, предназначенных для публики. Согласно последним известиям, императорская армия заняла между По и Сезией позицию, которая может служить базой для наступательных операций. В ее руках находятся все переправы через Сезию, и хотя все еще продолжающийся подъем воды в По не допускает какой-либо решающей переброски сил на правый берег реки, территория между Понтекуроне и Вогерой по-прежнему занята значительными отрядами императорской армии; в то же время нами разрушен железнодорожный мост близ Валенцы».
Само собой разумеется, австрийское правительство с некоторой тревогой наблюдает за положением дел в мелких итальянских государствах. Военное министерство опубликовало следующее сообщение о военных силах этих государств:
Тоскана. 4 линейных пехотных полка, каждый полк состоит из 2 батальонов, каждый батальон из 6 рот — всего 6833 человека; 1 батальон стрелков — из 6 рот, 780 человек; 1 батальон островных стрелков — 780 человек; батальоны егерей-волонтеров — 2115 человек; 1 батальон ветеранов — 320 человек; 1 дисциплинарный отряд — 150 человек; 2 эскадрона драгун — 360 лошадей; 1 артиллерийский полк — 8 батарей по 6 орудий в каждой; 1 дивизион береговой артиллерии — 2218 человек; 1 полк жандармов — 1800 человек. Вместе с соответствующими штабами, саперами, моряками и пр. это составляет 15769 человек.
Парма. Лейб-гвардия, алебардисты, гиды — 179 человек; 2 линейных батальона, 1 батальон егерей — 3 254 человека; артиллерийская батарея — 84 человека; саперы — 14 человек; четыре роты жандармов — 417 человек; со штабами, командным составом, учебными подразделениями, рабочими ротами — всего 4294 человека.
Модена. 4 линейных полка, только по 1 батальону в каждом — 4880 человек; рота егерей — 120 человек; 3 роты драгун — 300 человек; одна 6-орудийная батарея полевой артиллерии — 150 человек; одна 12-орудийная батарея береговой артиллерии — 250 человек; 1 рабочая рота— 130 человек; 1 саперная рота — 200 человек; кроме того некоторое количество ветеранов, алебардистов и пр., всего — 7594 человека.
Сан-Марино. Армия этой маленькой республики насчитывает 800 человек.
Рим. 2 полка швейцарской пехоты (третий полк в настоящее время формируется) — 1862 человека; 2 итальянских полка такой же численности; 2 оседлых батальона (категория солдат довольно странная) — 1200 человек; один полк драгун — 670 всадников; 1 артиллерийский полк с семью батареями по 4 орудия в каждой — 802 человека; жандармы — 4323 человека; со штабами, саперами и пр. — 15255 человек.
Неаполь и Сицилия. 4 швейцарских полка, 2 неаполитанских гвардейских гренадерских полка, 6 гренадерских полков, 13 пехотных полков, 1 полк карабинеров с учебно-запасными ротами, насчитывающие вместе 57096 человек; 12 батальонов егерей — 14976 человек, а с учебно-запасными ротами — 16740 человек; 9 кавалерийских полков, 2 полка тяжелых драгун, 3 драгунских полка, 1 полк карабинеров, 2 уланских полка, 1 полк конных егерей — 8415 всадников; 2 артиллерийских полка, каждый из 2 дивизионов полевой артиллерии и 1 дивизиона осадной артиллерии или из 16 батарей полевой артиллерии с 128 орудиями и 12 батарей осадной артиллерии, всего вместе с обозом — 52000 человек. Прибавив алебардистов, саперов, гидов, лейб-гвардию и пр., получаем всего 130307 человек.